Проклятие мертвых Богов - [10]

— Не с первого взгляда. Но если я присмотрюсь повнимательнее, как говорит Паслен, это можно определить по глазам. В них нет света, нет жизни. Глаза Возлюбленных — мертвые, пустые глаза трупа. Есть и другие признаки, по которым их можно отличить. Возлюбленные Чемоша обладают невероятной силой. Их нельзя ранить или убить. И кажется, еще у каждого из них есть отметина на левой стороне груди, над сердцем. Знак смертельного поцелуя, которым они были убиты.

Рис задумался, пытаясь вспомнить все, что только можно, о своем брате.

— Было и еще кое-что странное в Ллеу, возможно, это касается всех Возлюбленных. Спустя некоторое время мой брат, точнее, то существо, в которое он превратился, начал терять память. Ллеу сейчас уже совершенно не помнит меня. Он не помнит, как убил родителей, не помнит и других преступлений, которые совершил. Он, очевидно, не в состоянии помнить что-либо достаточно долго. Я видел, как он съел сытный обед, а через минуту начал жаловаться, что голоден.

— Однако же он помнит, что должен убивать во имя Чемоша, — произнес Герард.

— Да, — мрачно подтвердил Рис. — Это единственное, что они помнят.

— Атта узнает Возлюбленных, когда видит их, — произнес Паслен, потрепав собаку, которая приняла его ласку благосклонно, хотя явно надеялась на еще одну косточку. — И если она их различает, возможно, другие собаки тоже.

— Это проливает свет на одну загадку, которая меня занимала, — произнес Герард, с интересом поглядывая на Атту, затем покачал головой. — Хотя, если все так, это печальная новость. Дело в том, что я все время брал ее с собой, когда занимался делами. Она помогла разобраться с проблемой кендеров, помогла мне во многом другом. Она прекрасный товарищ, я буду по ней скучать, брат. Не хотел тебе говорить.

— Может быть, когда я вернусь в монастырь, я смогу воспитать еще одну собаку, шериф… — Рис замолк, размышляя над тем, что только что произнес. «Когда я вернусь». Он же не собирался больше туда возвращаться.

— Правда, брат? — Герард был польщен. — Это было бы великолепно! Однако вернемся к тому, что я говорил. Каждый день мы с Аттой обедали в «Последнем Приюте». И все там, обычная публика, привыкли к ней. Мои друзья подходили погладить ее, поболтать. Она всегда ведет себя как благородная дама. Очень благожелательная и вежливая.

Рис потрепал шелковистые уши собаки.

— Так вот, однажды, точнее, вчера один из завсегдатаев, фермер, приехавший продать на рынке свой товар, как обычно, обедал в гостинице. Он наклонился, чтобы погладить Атту, как гладил всегда. Но только на этот раз она оскалилась и зарычала на него. Он засмеялся, отошел, сказав, что, должно быть, у нее сегодня плохое настроение. Потом он попытался сесть рядом со мной. Атта мгновенно вскочила и втиснулась между ним и мной. Шерсть на ней встала дыбом. Я никак не мог понять, что на нее нашло!

Герард казался смущенным.

— Боюсь, я говорил с ней очень резко, брат. И отвел ее на конюшню, где привязал, чтобы она научилась вести себя как следует. Теперь я думаю, что мне следует извиниться перед ней. — Взяв кусочек курицы, он отдал его собаке. — Прошу прощения, Атта. Кажется, ты прекрасно понимаешь, что происходит.

— А что случилось с фермером?

Герард покачал головой:

— Я его больше не видел. — Он снова откинулся в кресле и нахмурился.

— О чем ты думаешь, шериф? — спросил Рис.

— Я думаю, если эти двое могут узнавать Возлюбленных по внешнему виду, мы могли бы устроить засаду. Поймать одного из них на месте преступления.

— Я так уже делал, — откликнулся Рис мрачно. — Я беспомощно стоял рядом, когда мой брат убивал ни в чем не повинную девушку. Я не хочу еще раз совершить такую же ошибку.

— Но на этот раз все будет иначе, брат, — возразил Герард. — У меня есть план. Мы возьмем с собой стражников. Моих лучших людей. Мы потребуем, чтобы этот Возлюбленный сдался. Если не поможет, мы примем более суровые меры. Никто не пострадает. Я за этим прослежу.

Однако Риса его слова не убедили.

— Еще один вопрос, — произнес Герард. — Какое отношение ко всему этому имеет Зебоим?

— Такое впечатление, что между Богами идет война…

— Этого нам еще не хватало! — сердито вскричал Герард. — Только мы, смертные, добились мира на Ансалоне, хотя бы относительного, как Боги снова начинают его разрушать. Я бы сказал, что некая сила возмущена тем, что Темная Королева мертва. А мы, несчастные смертные, оказались как раз посредине. Почему Боги не могут просто оставить нас в покое, брат? Оставить нас разбираться с собственными трудностями?

— Так мы более или менее разобрались, — заметил Рис сурово.

— Все неприятности, какие только сваливаются на этот мир, идут от Богов, — с горячностью заявил Герард.

— Не от Богов, — мягко возразил Рис. — От смертных, которые действуют от имени Богов.

Герард засопел:

— Не могу сказать, что дела шли распрекрасно, когда Боги ушли, но, по крайней мере, у нас тут не шатались мертвецы, убивающие живых… — Он видел, что Рис совсем смутился, и прервал обличительную тираду. — Прости меня, брат. Не обращай внимания. Я из-за всего этого вышел из себя. Продолжай свой рассказ. Мне необходимо знать все, что только можно, чтобы бороться с подобными вещами.