Проклятие любви - [188]

В конце мезори двор отплыл на север, в Мемфис, и в день Нового года Тутанхатона короновали на царство с соблюдением всех древних ритуалов. По совету Эйе он взял себе все традиционные титулы фараона – Могучий Бык, Гор Золотой, Прекрасный Бог, Владыка Обеих Земель, – и, хотя он ни дня не служил в храме Птаха верховным жрецом, как делал прежде каждый наследник трона, он с исключительным почтением принес жертвы создателю мира. Однако в Он Тутанхатон не поехал.

– Ты сможешь поклониться Ра в его городе позднее, – сказал ему Эйе, – сейчас тебе еще слишком рано появляться в храмах солнца.

Тутанхатон не возражал. Он наслаждался тем, что граждане Египта и жрецы поклонялись ему, и с удовольствием возглавлял церемонии приношения даров и всевозможные пиршества. Он не возражал и тогда, когда через несколько недель после коронации Эйе составил брачный договор для юного фараона и Анхесенпаатон. Двор счел это хорошим выбором: ее все любили, она была добра, красива и уже доказала, что может вынашивать детей. Эйе же внучка привлекала тем, что любила его и готова была сделать все, о чем бы он ни попросил. Теперь у власти не останется никого, – с облегчением думал Эйе, – на кого мог бы оказывать влияние Хоремхеб. И если он действительно лелеет надежду заполучить корону, это дело ему будет непросто провернуть, если он решит искать поддержки у кого-либо из высших сановников. Для этого ему придется пойти еще на один акт насилия, а я не думаю, что его честолюбие простирается так далеко, что он снова осмелится рискнуть всем ради этого.

Память о страшной засухе еще жила в умах египтян, все с тревогой ждали половодья, и когда Исида начала плакать в конце фаофи, началось бурное празднование. Но Эйе едва заметил начало нового сезона. С тех пор как двор вернулся из Мемфиса в Ахетатон, он был занят выстраиванием политики, которая постепенно вернет Египту его былое могущество. День за днем слуги приносили ему отчеты о состоянии дел в Карнаке, о сокращении количества поклоняющихся в храме Атона, об оттоке и притоке золота в казну, каждую ночь он подолгу совещался с представителями номов, которые рассказывали ему о чаяниях простых людей. Он наблюдал за супружеством Тутанхатона и Анхесенпаатон и с радостью отмечал, что они довольны обществом друг друга. Он знал, что должен быть абсолютно уверен в правильности того курса, которым он хочет заставить следовать фараона, и понимал, что, прежде чем явиться на прием к Тутанхатону и представить ему на суд свои предложения, следует тщательно выверить каждый довод и предусмотреть любые возможные возражения. Необходимо также попросить фараона, чтобы на приеме присутствовал и Хоремхеб.

И вот сверкающим зимним утром он распростерся ниц перед фараоном, поцеловал царственные ноги и прижался губами к гладкой коже на голени Анхесенпаатон. Хоремхеб уже явился, тщательно накрашенный и одетый в желтое платье, он стоял со сложенными на груди руками среди своих приспешников и нескольких военных. В зале для приемов собрались управители, вельможи и молодые друзья фараона. Тутанхатон сделал знак, и Эйе поднялся. Улыбаясь, мальчик указал на кресло у подножия трона.

– Ты можешь сесть, дядюшка, – сказал он. – Ты тоже, военачальник. Надеюсь, сегодня мне скажут, что я должен делать.

Встретив его пытливый взгляд, Эйе с тревогой осознал, насколько проницателен мальчик.

– Нет, Драгоценное Яйцо, – быстро возразил он. – Ни один человек не осмелится указывать божественному воплощению, что он должен делать. Однако сердце мое болит о судьбах Египта, и я умоляю с благосклонностью выслушать мои предложения.

Хоремхеб остался стоять, но Эйе не стал возражать. Военачальнику сегодня понадобится любое преимущество. Тутанхатон кивнул, и он продолжил:

– Как, без сомнения, известно царевичу, пропасть между божественным воплощением и людьми никогда не была шире, чем теперь. Твой предшественник не только удалился из священного города Амона, но еще и лишил людей их богов, их средств к существованию и их империи. Только тебе принадлежит право вернуть им то, что отнял твой отец. – Тутанхатон вежливо слушал, но Анхесенпаатон нахмурилась. – У тебя есть не так много управителей, к которым можно обратиться за советом, – осторожно продолжал Эйе. – Прежде всего, я обратил бы внимание на то, что казна истощена. И поэтому в настоящее время невозможно одновременно сделать все, что, я уверен, желает сделать Владыка Обеих Земель. – Хоремхеб улыбнулся, и Эйе понял, что военачальник догадался, куда он клонит. – Посему тебе предстоит решить, какие вопросы имеют для нас первостепенное значение. – Он быстро взглянул на Хоремхеба. – Военачальник станет убеждать тебя в том, что, прежде всего, мы должны восстановить империю. Я согласен, каждый египтянин со стыдом и болью думает о том, что весь мир больше не склоняется перед нами. Но сейчас принятие мер по восстановлению империи вряд ли порадует твоих подданных. Семьям придется проводить мужчин, которые уйдут на войну, а святилища богов останутся прибежищем сов и шакалов. Война только увеличит страдания людей.

Тутанхатон поднял руку.