Проклятие лорда Фаула - [32]

Но он продолжал сражаться, не обращая внимания на участь своих сотоварищей и численность врагов, которые один за другим падали под ударами его меча, как листья с куста. Наконец сам король, набрав страха и безумия из тьмы, бросил вызов Береку, и они сразились; Берек нанес сокрушительный удар, но тень отвернула его клинок. Так и продолжался этот поединок без успеха с чьей-либо стороны до тех пор, пока один из ударов королевского топора не пришелся прямо по руке Берека. Тогда его меч упал на землю, и он оглянулся вокруг и увидел тень и всех убитых храбрых своих товарищей. Он издал громкий крик и, повернувшись, покинул поле битвы.

Так он бежал, преследуемый смертью, и тень тьмы витала над ним. Он бежал три дня, не останавливаясь, не отдыхая, и все три дня королевское войско гналось за ним, словно стая кровожадных животных, жаждущих добычи. Собрав остатки сил, на пределе отчаяния, он дошел до горы Грома. Взобравшись по усыпанному камнем склону, он бросился ничком на большой валун и зарыдал, говоря:

— Увы, земля. Мы опрокинуты, и нет никого, кто мог бы спасти нас. И красота, и правда исчезнут в Стране навсегда.

Но камень, на котором он лежал, ответил:

— Для сердца, обладающего мудростью увидеть друга, такой друг есть.

— Камни мне не друзья! — крикнул Берек. — Смотри: мои враги разгуливают по Стране, и никакое землетрясение не вырвет у них почву из-под ног. — Возможно, — сказала скала. — Они так же живы, как и ты, и им нужна земля, чтобы стоять на ней. Тем не менее в земле есть для тебя друг, и ты можешь придать ему силы, отдав в залог свою душу.

Берек остался здесь и подпустил к себе врагов как можно ближе. Он дал клятву, скрепив ее кровью из своей разрубленной руки. Земля ответила громом; и с вершины горы скатились огромные камни Огненных Львов, сокрушая все на своем пути. Король и все его войско были убиты, и Берек один остался живым свидетелем буйства своего валуна, словно мачта корабля в океане.

Когда буйство прекратилось, Берек воздал благодарность Огненным Львам горы Грома, обещал уважение, поклонение и служение земле со своей стороны и со стороны поколений своих потомков, которые последуют за ним в Стране. Обладая первой земной силой, он вырезал Посох Закона из ветви Одного Дерева, и с его помощью начал исцелять Страну. Со временем Берек Полурукий получил прозвище Хатфью и стал Лордом-Основателем, первым из Старых Лордов. Те, кто последовал по его стопам, процветали в Стране две тысячи лет.

Когда Этиаран закончила, над людьми долго висела тишина. Потом одновременно, словно сердца их бились в унисон, жители подкаменья ринулись вперед, протягивая руки, чтобы прикоснуться к ней в благоговении.

Она раскинула руки, чтобы обнять как можно больше своих соотечественников, и те, кто не мог дотянуться до нее, обнялись друг с другом, разделяя единство своего общего порыва.

Глава 7 Лена

Один в ночи — один, потому что не мог разделить спонтанного импульса подкаменья, — Кавинант почувствовал себя внезапно пойманным в ловушку. Давление темноты вызвало спазм в легких; ему казалось, что не хватает воздуха. Он оказался во власти клаустрофобии, страха прокаженного перед толпой, перед ее непредсказуемым поведением.

«Берек!» — саркастически усмехнулся он. Эти люди хотели, чтобы он был героем.

Отвергая это их заблуждение, он отшатнулся от них с глубоким возмущением, с надменным видом прошествовал между домов, словно подкаменье нанесло ему смертельное оскорбление.

«Берек! — грудь его вздымалась при этой мысли. — Дикая Магия! Это просто смешно. Разве эти люди не понимают, что он — прокаженный?» Не было ничего более невозможного для него, чем героизм такого рода, какой они видели в Береке Полуруком.

Однако Лорд Фаул сказал: Он хочет, чтобы ты стал моим окончательным противником. Он выбрал тебя, чтобы уничтожить меня. В абсолютном страхе он на мгновение увидел конец, к которому, возможно, вела его тропа сна: он увидел себя неизбежно вовлеченным в конфронтацию с Презирающим.

Он оказался в ловушке. Разумеется, он не мог играть героя в какой-то снящейся войне. Он не мог до такой степени забыться: забывчивость для него была равносильна самоубийству. И тем не менее он не мог избавиться от этого сна, не проходя через него, он не мог вернуться к реальности, не проснувшись. Он знал, что случилось бы с ним, если бы он не двигался дальше, стараясь при этом не сойти с ума. Удалившись от огней собрания даже на такую небольшую дистанцию, он чувствовал, как широкие крылья тьмы плещутся над ним, кругами спускаясь с неба над головой.

Пошатнувшись, он остановился, прислонившись к стене, и закрыл лицо руками.

— Я не могу, — прошептал он.

Надежды, что эта Страна могла бы его избавить от импотенции, как-нибудь вылечить его больное сердце, развеялись словно дым.

— Не могу продолжать. Но не могу и остановиться. Что происходит со мной?

Внезапно он услышал приближающиеся к нему торопливые шаги.

Оторвавшись от стены, он увидел спешащую к нему Лену. Светильник, подпрыгивающий в ее руке в такт шагам, отбрасывал причудливые тени на ее фигуру. Сделав еще несколько шагов, девушка пошла медленнее, потом остановилась совсем, подняв светильник так, чтобы лучше видеть Кавинанта. — Томас Кавинант? — неуверенно произнесла она. — Вам нехорошо?