Проклятие лилий - [48]

— О, знакомые лица. — Король кивнул ему, и призрак склонил голову в ответ. — Ваш отец, полагаю?

— Не знаю, — прошептала я, впитывая каждую черту того, кого видела перед собой.

— Как это?

— Я никогда не видела своего настоящего отца.

Призрак горестно вздохнул и потянулся ко мне, а я все-таки вскочила с кресла.

— Больше никто не пришел, — прозвучал потусторонний голос Илверта. — Разве что ваша бабка, но она уже давно лишь тень, вы ее не увидите. Можно считать вас счастливой, лерина. Вы почти никогда никого не теряли.

— Прогоните их, — попросила я, отводя взгляд от родного лица Лайзы. Илверт произнес заклинание, и мы остались вдвоем. — У вас кто-то умер, ваше величество?

— Нет, но вот-вот… — ответил он, отворачиваясь.

— Что-то с дядей Ником и тетей Брандой?

Илверт резко обернулся и уставился на меня. Втереться в доверие? Кажется, я только что это сделала. Мне надо было знать! Обязательно!

— Король Изельгарда угрожает убить Ника, если я не оставлю Самарин, — глухо ответил Илверт. — А я не оставлю Самарин. И ничего не могу сделать.

Внутри все оборвалось. Как? Как так? Говорят, что на войне все средства хороши, но я не понимала, насколько же точна эта фраза.

— Как дядя Ник оказался у Осмонда?

— Кто ты такая?

Мы задали вопрос одновременно, и теперь каждый ждал ответа, но я заговорила первой:

— Я — дочь Эрвинга Аттеуса, Тиана.

— Тогда почему ты Эйш? И этот призрак… — Король таращился на меня.

— Долгая история.

— А куда мне спешить?

Мне не хотелось говорить на эту тему. А еще было больно от одной мысли, что дядя Ник может погибнуть. Но Илверту сейчас нужно говорить хоть о чем-нибудь, наверное. Так почему не обо мне?

— В день начала войны ко мне пришла женщина и сказала, что она — моя мать…

Слова давались легко, а вот на самом деле было очень и очень сложно. Я будто смотрела на те события со стороны. Рассказывала, как сбежала из дома и вступила в полк. Как решила сама взглянуть на страну, где когда-то родилась, а очутилась в плену. Илверт слушал, не перебивая, а когда я замолчала, сказал с усмешкой:

— Похоже, у нас много общего, Тиана Аттеус-Эйш.

— Похоже на то, — кивнула я. — А почему ты… вы…

— Можно «ты», мы не на приеме.

— А почему ты решил отвоевать Литонию?

— Ответ очевиден. — Илверт пожал плечами. — Это моя страна. Сама видишь, она в руинах, люди не смеют и головы поднять. Матушка говорит, это потому, что они привыкли к рабству и теперь воспринимают власть Изельгарда и Верании как нечто само собой разумеющееся. Я хочу восстановить Литонию в ее границах.

— Зачем?

Илверт молчал. Знал ли он сам ответ на мой вопрос?

— Хочу доказать себе, что я чего-то стою, — наконец сказал он.

— С помощью войны?

— А в твоем случае разве не так?

Так. Наверное, ссора с родителями стала лишь предлогом. Не будь ее, я нашла бы другой и все равно сбежала. Но пример Илверта наглядно показывал, к чему может привести безрассудство. Из-за него теперь страна охвачена огнем, и его приемный отец может погибнуть. А я даже не знаю, как там мои близкие.

— Дядя Ник выберется, — сказала Илверту уверенно. — Папа всегда говорил, что нет такой ситуации, с которой он не справится.

Король грустно улыбнулся, а я накрыла его руку, лежавшую на столе, своей ладонью. Да, мы были слишком похожи. Натворили дел, а как быть дальше, не знали ни я, ни он.

— Ты скоро снова выступишь в поход? — спросила Илверта.

— Да, — ответил он. — Как только наведу порядок в Самарине, пойду дальше на север. Хочу выйти на границу Литонии, Верании и Изельгарда.

— Против Верании тоже собираешься воевать?

Илверт кивнул. Понятно, он не остановится, пока территория Литонии не будет полностью под его властью.

— Можно спросить тебя кое о чем? — вдруг сказал он.

— Можно.

— Это, случайно, не твое?

И отстегнул что-то блестящее из-под воротника рубашки. Я протянула руку и уставилась на золотую лилию. Точно такие были у меня когда-то на заколках, и я подарила одну мальчику… Неверяще уставилась на Илверта.

— Это был ты! — Я сжала лилию, превратившуюся в булавку.

— Я, — грустно улыбнулся он. — Давно не виделись, Тиана.

— С ума сойти! А я почти забыла. Точнее, совсем забыла, куда ее подевала. Помнила только, что отдала. Держи.

Вернула лилию в его ладонь, и Илверт приколол ее обратно. Кажется, мой мир снова рухнул и перевернулся, потому что я поняла главное: никогда не смогу выполнить приказ Осмонда. Не смогу подло шпионить, пусть даже за врагом. Я — боец, а не шпион. На поле боя я буду смотреть Илверту в глаза, но никак иначе.

— Позволь мне увидеть друзей, — попросила я, не сильно надеясь на согласие.

— Хорошо, идем, — ответил Ил.

Я не ожидала, что он согласится, и слишком поздно задумалась о том, как выгляжу. Похоже, сейчас у меня станет гораздо меньше друзей, но я хотя бы смогу убедиться, что они живы. После разговора с Илвертом внутри остались смешанные чувства, и я была рада возможности хоть ненадолго забыть о них. А ступеньки вели все дальше и дальше вниз. Стража у дверей подземной тюрьмы поклонилась своему королю.

— Сколько здесь содержится человек? — спросила я.

— Не знаю. — Илверт пожал плечами. — Заключенные достались мне вместе с тюрьмой, и надо выбрать время, чтобы навести здесь порядок, а его совсем нет.