Проклятие короля-оборотня - [48]

– Что все это значит, Джемма?

Я останавливаюсь в нескольких футах от него и упираю руки в талию. Вздернув подбородок, я надеваю маску не послушной дочери, а ту, что приберегаю для выходов в город. Маску уверенности. Холодности. Надменности.

– Если ты получил мое письмо, то понимаешь, что это значит.

На мгновение он обнажает зубы и сжимает руки в кулаки.

– Ты не имеешь права посылать мне письмо с извещением о том, что устроилась на работу. Я запретил тебе искать работу, когда ты только об этом заикнулась.

– Мне восемнадцать, – возражаю я. – Ты не можешь запретить мне устраиваться на работу.

– Могу, пока ты живешь под моей крышей.

– В том-то и дело, отец. Я больше не живу под твоей крышей, в дополнение к новой должности идут комната, пропитание и приличное жалованье. Если снова пригрозишь отречься от меня, лишить наследства и дома, на этот раз ты меня не запугаешь.

– Тебе не хватило одного скандала? – злобно выплевывает он.

Я сощуриваю глаза.

– Не понимаю, каким образом трудоустройство можно прозвать «скандалом».

– Можно, если твой работодатель незнакомец, который предоставляет крышу и еду. Кто он?

– С чего ты взял, что это мужчина?

– Ты любовница, скрывающаяся в его загородном поместье? Вот в чем дело? Все, как тогда с виконтом Брекширским?

Виконт Брекширский. От знакомого имени давит в груди, легкие кажутся слишком маленькими, и начинает кружиться голова. Маска дает трещину.

– Когда ты усвоишь урок, Джемма? Если будешь бросаться к ногам занятых мужчин, то погубишь себя раз и навсегда.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, желая физической болью приглушить душевную. На все пойду, лишь бы освободиться от вихря звуков, что пытаются пробиться в сознание, завладеть чувствами.

Соблазнительница.

Потаскуха.

Он не был твоим.

Отец делает шаг вперед, его голос превращается в жесткий шепот:

– Садись в карету.

Я закрываю глаза и на выдохе гоню воспоминания прочь. Когда открываю их, то даю ответ со всей решительностью и спокойствием, на которые способна. И неважно, что до конца дрожь унять не выходит.

– Нет.

Он преодолевает оставшееся между нами расстояние и останавливается в паре дюймов от моего лица. Выражение его лица искажается от ярости, он вопит:

– Садись в карету!

Я сжимаю челюсти.

– Нет!

В этот момент отец внезапно отшатывается, и рядом со мной возникает Эллиот, схвативший моего отца за плечо. Голос короля звучит низко, угрожающе:

– Пристаешь к моей домоправительнице?

Отец грубо вырывается из хватки Эллиота, и, когда он поправляет пиджак, его лицо багровеет. Он обращает внимание на заостренные уши короля, и его губы растягиваются в усмешке:

– Кем ты себя возомнил, раз посмел поднять на меня руку, грязный фейри?

Эллиот делает медленный, вальяжный шаг, в плечах заметно напряжение, когда он смотрит на моего отца сверху вниз.

– Грязный фейри, который платит тебе жалованье, человек.

Под яростным взглядом короля отец выпячивает грудь, не желая терять позиции. Но через мгновение его щеки бледнеют, а глаза расширяются.

– Кто ты такой?

Эллиот цедит слова сквозь зубы:

– На этот раз я прощу тебя за то, что ты не знаешь своего короля в лицо, но лишь потому, что я прибыл сюда не за известностью. Более того, если о моем присутствии прознают, я пойму, кого стоит наказать. Я король и имею право жить там, где мне заблагорассудится, проявлять осмотрительность, когда мне заблагорассудится, и нанимать тех, кого я посчитаю нужным, в том числе и вашу дочь. Есть вопросы?

Отец, делая шаг в сторону, будто съеживается. Его голос дрожит:

– Ваше Величество…

– Пока общественность не знает о моем присутствии, обращайся ко мне «мистер Рочестер».

– Мистер Рочестер, – торопливо говорит отец, – могу я спросить, каковы ваши намерения в отношении моей дочери?

– Что у тебя, черт возьми, на уме?! – Эллиот упирает руки в бока. – Я собираюсь платить ей за исполнение обязанностей управляющего домом. Если ты предполагаешь…

Отец поднимает руки в защитном жесте и отступает на несколько шагов назад.

– Нет, Ваше Вы… мистер Рочестер. Нет. Я не имел в виду ничего такого.

Из груди Эллиота вырывается низкое рычание.

– Немедленно убирайся с моей территории.

Отец кивает и начинается разворачиваться, однако в полуобороте несколько напряженных мгновений смотрит мне в глаза. Затем, мотнув головой на прощание, топает по дорожке к своей карете.

Эллиот глядит на меня, обнажив зубы в горькой усмешке.

– Неудивительно, почему ты желаешь освободиться от этого неприятного человека.

Впервые посмотрев ему в лицо с момента, как он пришел мне на помощь, я лишаюсь дара речи. Пока я набиралась смелости перед встречей с отцом, королю успели укоротить бороду почти до линии подбородка, а гриву волос подвязали кожаным ремешком. Пускай преобразование еще не завершено – при внимательном изучении заметно, что стрижку бороды в лучшем случае можно назвать бессистемной, – я обнаруживаю приличную челюсть. Выходит, я не ошиблась. Судя по тому, что вырисовывается под колосящейся бородой, должна признать, что линия подбородка у него впечатляющая. Более чем.

– Не смотрите на меня так, мисс Бельфлёр, – говорит он. – Где ваши манеры? Пялиться неприлично.