Проклятие Гунорбохора - [52]

От Улнара не ускользнула кривая улыбка старика. Воину стало тревожно. Он проследовал за стариком наверх. Там мельник показал комнату. Толстые ковры, сундуки для одежды и кровать: широкая, с пухлой периной и подушками. Окна не было.

— Заплати ему, — сказала девушка. Она прошла и села на кровать. — Как же тут хорошо! Не дворец, конечно…

Улнар достал кошелек. Последние приключения заметно уменьшили количество асиров, но что поделать? Это не беда. Беда, что кое‑кто не умел держать язык за зубами…

— Сколько? — спросил воин.

— За такую комнату и ужин три асира, — произнес старик. Скрепя сердце, Улнар расплатился. Он не был скрягой, но разбрасываться деньгами не любил. Эти асиры омыты его кровью… Остается надеяться, что оданесса выполнит обещание и наградит, когда они прибудут в Далорн.

— Я хочу умыться, — сказала Элана. Старик исчез и вернулся с полотенцем, кувшином и тазиком.

— Иди и разбуди меня с рассветом, — сказал воин. Мельник кивнул.

— Ты живешь здесь один?

— Племянники еще. Но они подались в город. Муку повезли.

— Не боишься в такой глуши? Вдруг мергины пожалуют?

— Не боюсь, — ответил старик. — Я уже стар, мне нечего бояться.

— Кто нибудь польет мне, наконец? — сказала оданесса. — Воин, помоги же.

Улнар пожал плечами и взялся за кувшин.

— И здесь холодная! — пожаловалась девушка, но все же умылась. Улнар терпеливо лил ей на руки.

— А ты чего стоишь? — спросил он мельника. — Неси ужин.

Старик усмехнулся и ушел.

— Благодарю тебя, иди, — сказала Элана.

— Куда?

Брови оданессы сдвинулись:

— Уж не думаешь ли ты спать со мной в одной комнате?

— Ты нуждаешься в охране.

— Здесь безопасно! — заявила Элана. — Иди и охраняй снаружи.

Спорить было бесполезно: оданесса не привыкла к возражениям. Всю жизнь ее окружали люди, исполнявшие каждую прихоть.

— Хорошо, госпожа, — сказал Улнар, дождавшись, пока старик, принесший хлеб, сыр и ломти ветчины, уйдет. — Если понадобится что‑то, зови. И запри дверь.

Он решил ночевать в холле. Можно устроиться на сундуке у стены и контролировать вход.

Свеча осталась в комнате Эланы, и по лестнице пришлось спускаться в темноте. Впрочем, Улнар запомнил расположение поворотов и ступеней и шел достаточно уверенно. Холл был освещен: несколько свечек горели в широких бронзовых подсвечниках. Хозяина не было. «Пошел спать, — подумал Улнар, — а жаль: как раз собирался спросить о дороге на Далорн.

Воин устроился на сундуке и задремал, а проснулся от стука. Что там такое?

Он подошел к двери и прислушался.

— Открывай, старик! — пробасил кто‑то, и крепкая дощатая дверь затряслась от ударов. — Долго нам ждать?

— Чего это с ним? Раньше не запирался, — добавил другой голос.

— Может, он не один? — спросил третий. — Открывай!

Что за люди приехали сюда ночью? Рука потянулась к мечу, но нашла пустоту. Меч‑то у старика, а куда он его спрятал, Улнар не имел понятия. Позади скрипнула дверь. Явился мельник с фонарем.

— Сейчас открою, — крикнул он, но Улнар заступил дорогу:

— Кто это?

— Племянники, — сказал старик, но ответ не показался воину убедительным.

— Какие еще племянники ночью? — спросил воин.

— А тебе какое дело? — крикнул старик. — Это мой дом, я знаю, кого впускаю.

— Я заплатил за ночлег и не хочу, чтобы здесь еще кто‑нибудь был!

— Такого уговора не было! — резко сказал старик. — Прочь от двери! Если я не открою, эти парни все равно войдут, и тогда тебе придется худо.

Старик прав, это его дом, подумал Улнар, отступая от двери. Пусть входят, он уйдет наверх. Если кто‑то вздумает прогуляться туда, тогда и будем разговаривать. В случае нападения, оборонять узкую лестницу проще.

Он направился к лестнице, но уйти не успел.

— А это кто? — раздалось за спиной Улнара, едва мельник открыл дверь. — У тебя что, гости?

От воина не укрылось удивление родичей старика, значит, постояльцев он не никогда не принимал. Но их принял. Почему?

— Эй, ты! — оклик предназначался Улнару. Понимая, что игнорировать вопрос нельзя, воин спокойно обернулся. — Ты кто?

В холле стояли четверо. Крепкие, уверенные парни. Вооружены, и старик не взял у них мечи. Может, и правда — родственники? Но почему пришли ночью? Тревога не отпускала воина, а он привык доверять чутью.

Четыре пары глаз рассматривали его. На головах не было повязок. Мергины? Но не все мергины — разбойники…

— Я вольный воин, — сказал Улнар.

— А здесь что делаешь? — спросил один из мужчин, видимо, старший, судя по короткой бороде и виду, с которым он держался. Бас, что воин слышал за дверью, принадлежал именно ему.

— Ночую.

— Я слышал, воины Братства небогаты, — сказал бородач. — Сколько ты отдал старику?

— Три асира.

Ночной гость рассмеялся:

— Три асира! А спать он тебе где позволил? На чердаке?

— В комнате, — Улнар чувствовал, что ни словом не должен обмолвиться о девушке, но как заставить молчать старика?

— Он не один пришел, Борх. С ним девушка. В простом платье, но не из простых, — мельник оказался наблюдательным, и Улнар лихорадочно думал, что ответить.

— Не из простых? — переспросил Борх. — Это как? Кто она, воин?

— Не твое дело.

— Все, что происходит в моем доме — мое дело, — проговорил бородач. Он шагнул к Улнару, смерив воина взглядом. — Ты еще молод и, если хочешь дожить до старости, не стоит грубить в чужом доме. Приведи ее сюда, — сказал Борх одному из парней.