Проклятие - [2]

И — сделала! перехватить у эсеров аграрную программу — ее счастливая идея, Троцкий, большая умница, с лету оценил, находка, лестно назвал ее “генератором идей” (еще раньше она предложила на паритетных началах объединиться с большевиками, щедро сеяла, разбрасывала, дарила и одалживала идеи). Жизнь есть борьба, жук буржуй и жук рабочий гибнут в классовой борьбе, лишь пролетариат обречен на особую, фантастическую, мессианскую роль, облыжно и бестолково обязан победить, самоосуществляя глубокие, дерзкие пророчества о царствии Божьем на земле, — таковы суть и логика мировой истории и истина исторических процессов. Теперь она даже больше большевичка, чем всякие там и другие, кремень, сделала свое сердце кремнем, так надо! гвозди бы делать из этих людей.

2. Ты ему цитату — он тебе ссылку

Иной, волнительный, интереснейший краткий курс открывается перед нами, спешите, разиньте шире ваши уши. Чушь собачья, не их компания примкнула к большевикам, да и чего хорошего в заскорузлой большевистской догматике, старообрядческая схоластика, оторванная от реальности, перемежающаяся с надоевшей всем и вялотекущей распрей с меньшевиками, а как раз наоборот, большевики примкнули к новому, молодому, единственно творческому, волевому, энергичному движению, трансформировавшись в партию нового типа.

Во время неразберихи и хаоса гражданской войны она проявила себя во всем блеске, реактивна, полет, свободное парение, она на всех фронтах и во всех штабных вагонах, воительница, амазонка, разгулялась, вовсю комиссарит, триумф дерзновенной воли — ее звездный час, светлый и прекрасный (эх, если бы не запоры, несносная наследственность, от которой не уйти, отец всю жизнь страдал запорами). Бешеные инициативы, бешеная энергия, вздремнет на лафете, дальше летит, и, если бы вы ее видели в те годы, наверняка вам в голову заскочила бы мысля, естественная мысля, что миром движут отнюдь не имманентные законы экономики, открытые Марксом, а идеи и безумные страсти: воля к строительству хрустального дворца, воля ко всемирному братству.

Затем — бурные двадцатые годы. Для товарищей по партии она — “товарищ Анна”, самый молодой профессор, читает лекции в институте Красной профессуры, сотрудничает в журнале “Под знаменем марксизма”, колдует, ворожит, ночами пишет книгу о Наполеоне, которого всегда безотчетно, непутево и нежно любила, совершенно не замечала его маленький рост (ей он был бы по плечо), очень импонировало даже то, что Наполеон корсиканец, для Франции чужак, любила Наполеона вопреки разумным доводам и гэвэплехановским научным, гордым, схоластическим схемам.

После разгрома оппозиции — а-та-та! получай на чай! первое, еще легкое, пустяковое, халтурное, вегетарианское проскрипционное действо, полумера, без нормального, положенного по заслугам кровопускания, а она кадр — превосходной троцкистской выпечки, сверхактивна (феминистская экспансия, ощущала себя сильнее их, малосольных, сильнее во всех отношениях), хлестала арапником горячего слова каждого, кто чуть справа или чуть слева (пеньки! надо не ушами хлопать, а дело делать, шевелитесь, они, пеньки, тщеславные сибариты, включая Льва Давидовича, Преображенского, Белобородова, Пятакова, Антонова-Овсеенко, беса тешат, надменничают, погрязли в пустых и бесплодных контроверзах о тусклой российской специфике базисных отношений). Все сильные, жесткие, артикулированные формулировки всемирно-исторического, скроенного на злобу дня и на злобу вечности “Заявления 46-ти”, наделавшего много шума в партийных кругах, бьющего крепко по тухлым мозгам (“Режим, установившийся в партии, совершенно нетерпим”), вписаны ее энергичной, смелой, беспощадной, заботливой, умной рукой; это так говорят: правила стиль — легче заново написать, чем их, вельмож косноязычных, ленивых, стиль править, добиться филигранной четкости, это вам не митинг, а бумага! Ею полностью написано “Заявление 46-ти” — слово это меч, это Бог.

Перепечатывала, организовывала подписи, носилась по Москве (еле уговорила труса Антонова-Овсеенко дать свою подпись); немало грехов, участвовала в самом пекле потасовок XIV съезда партии! А за это — не балуй, а-та-та! повторная (те же обвинения) ссылка, ветер истории плевал, крутил, выл, как разъяренный бык: у-у! уе-у! Никем не разгаданная загадка, феномен Сталина, гения власти, а Сталин кроме того, ей-ей, в этом вы не сомневайтесь, сильный марксист, раскусила много раньше других! ты ему — цитату, он тебе — ссылку!

Потом их вернули: полевел курс (левый курс партии вызвал брожение среди ссыльных троцкистов: Преображенский, Иоффе), громче музыка! за левый курс они и боролись, победа, их победа! Она даже успешно сотрудничала в “Правде”. Опять поволокло по кочкам, хитросплетения, превратности, ужимки сюжета лихой жизни, эх и ах, оказываются, кому-то врежут, врежут как следует, обречена головушка: ссылка.

3. Любовь

С Алексеем она познакомилась позже, уже в лагере. Вообще говоря, они встречались и раньше, он был ее студентом, но она его не помнила, не заметила этой открытой, солнечной улыбки; только в лагере они узнали друг друга. Он был нерешителен и дико труслив как мужчина, нелепо робок, нелепо застенчив, да и она до 38 лет никого не любила, оставалась девственницей. В те золотые времена лагерь цвел всеми цветами радуги: женщины не отделены от мужиков, на работе вообще все были вместе, весело упирались, вкалывали, в рабочей зоне поджениться ничего не стоило, да и само начальство смотрело на лагерную любовь сквозь пальцы, жестоко не карало, когда застукивало зэков в нежных позах, не преследовало сурово, как это случалось позже, после войны. Алексей был вторым помощником нарядчика, недурно устроился, грязной тачкой рук не пачкал, работа не пыльная, не бей лежачего, придурок, лагерная аристократия —