Проклятие Этари - [92]

Эльф несколько секунд в молчании смотрел на собеседника, словно пытаясь осмыслить услышанное. Лэнгстон оставался совершенно серьезен, и Арлион медленно начал осознавать, что вампир не солгал, и затем выражение его лица стало страшным. Смертельно побледнев, архимаг бросился бежать дальше по коридору.

– Сообщи Магнусу, – приказал Лэнгстон, не повернув головы в сторону подчиненного. Вампир коротко кивнул и поспешил прочь.

Затем меня снова перенесло к Арлиону. Не знаю, какие поисковые заклинания он использовал, но нужную комнату нашел безошибочно. Арлион обнаружил Исабелу в будуаре, должно быть, она одевалась, когда на нее напали. Королева лежала на полу в луже собственной крови, одета она была лишь в одну нижнюю рубашку, которая когда-то была белой, а сейчас промокла насквозь и стала ярко-алой, красивая прическа распалась, а темные волосы рассыпались по полу. Рядом валялись щетка для волос и обычный окровавленный кинжал без каких-либо отличительных знаков. Исабела, безо всяких сомнений, была мертва – у живых не могут так выворачиваться руки.

Арлион кинулся к трупу, перевернул его на спину и быстро проверил, жива ли вампирша – сначала магическим способом, а затем, будто не поверив, ощупал ее руками – а потом молча без сил опустился на пол рядом. Что меня поразило до глубины души – он не стал пытаться оживить ее, используя бесполезные целительские плетения, или трясти мертвую за плечи, уговаривая открыть глаза. Вместо этого он только очень тихо произнес:

– Исабела.

И все. После этого лицо Арлиона превратилось в застывшую, неживую маску, лишенную вообще каких-либо чувств. С него точно разом стерли все чувства, делающие человека живым, и оставили лишь куклу. Глаза погасли и как будто провалились, и я впервые видела, что значит – «почернеть от горя». И это было гораздо страшнее, если бы он кричал, рвал на себе волосы, проклинал убийц или использовал любой другой способ выплеснуть свою боль, справиться с горем.

Снаружи раздался неясный шум, приближающиеся взволнованные голоса, затем дверь распахнулась, внутрь ворвались какие-то люди, и в будуаре сразу стало очень людно, хотя к Арлиону и телу королевы никто не подошел близко, а все замерли в нескольких шагах. Среди вошедших я узнала Магнуса Вереантерского, за которым маячил Лэнгстон с выражением самого искреннего ужаса и растерянности. Был еще один темный эльф с короной на голове – должно быть, тогдашний король Селендрии. Судя по дорогой одежде всех вошедших, здесь были сплошь королевские советники. Но их я почти не рассмотрела, поскольку мое внимание было приковано к архивампиру. При виде убитой жены он почернел точно так же, как и Арлион, а вокруг него медленно заклубилась тьма – Магнус явно себя не контролировал и вполне мог магическим выбросом разрушить полдворца к демонам.

– Это сделал ты? – Голос скрежетал так, словно его обладатель учился заново говорить.

– Да, – безжизненно ответил архимаг.

– Арлион, ты спятил? – изумленно выдохнул темноэльфийской король.

Архимаг усмехнулся – резко, неприятно, так что у меня по коже побежали мурашки – а затем его лицо снова застыло.

– Я убил ее, – задумчиво проговорил он. – Я во всем виноват. Мне надо было быть осторожнее, а я вместо этого убил ее.

Он был не в себе, это было очевидно. Однако остальные, за исключением Лэнгстона, находились в такой растерянности, что явно приняли его слова за чистую монету, к тому же картина смотрелась очень убедительно – нож валялся рядом, а руки эльфа после проверки были красны от крови. И что же будет дальше? Его арестуют?

Однако на этом моменте сон прервался. Я села в кровати и зажгла светильник, сна не было ни в одном глазу.

Значит, вот что произошло на самом деле. Вот как он признался в убийстве Исабелы. Но ведь получается, что официальный повод к войне, описанный во всех исторических книгах, был подложным! Арлион Этари не убивал королеву, но, находясь в шоке от пережитого, подтвердил обвинение! Но, боги, как же это было страшно! Я даже представить себе не могла, что человеческое лицо способно быть таким… неживым. Причем я была уверена, что выглядеть хуже, чем Арлион в тот момент, уже невозможно, но ровно через несколько минут я увидела Магнуса, который с легкостью составил эльфу конкуренцию. Боги, какой это был удар для них обоих! А сама Исабела? Ее же убили просто так, чтобы проучить совершенно другого человека!

Теперь понятно, что случилось дальше. Судя по лицу Арлиона, он вполне мог повредиться рассудком от горя. Всю жизнь он любил только одну женщину, с которой даже не мог быть вместе, и тут такое… И если он и в самом деле в тот момент сошел с ума, тогда безумием объясняется и его ненависть к вампирам, и все те зверства, которые он творил.

Ненависть к вампирам… Неудивительно, что во время войны они с Раннулфом Тасселом нашли общий язык.

Какая-то мысль вдруг шевельнулась у меня в голове, не имеющая никакого отношения к событиям столетней давности. Нечто неуловимое промелькнуло на краешке сознания и пропало.

Поняв, что ту мысль я безнадежно упустила, я снова легла. Утром проснулась разбитая, невыспавшаяся, и на завтрак, а затем в библиотеку отправилась в отвратительном настроении. Из головы не шли последний сон и внезапно открывшаяся правда, и я была в полной растерянности. Меня не покидало странное ощущение, словно я должна куда-то бежать и пытаться срочно что-то исправить, но что? На какую бы правду у меня ни открылись глаза, это все – события столетней давности. Прошлое не изменить, как бы я этого ни хотела.