Проклятие египетской гробницы - [5]

– На гаражной распродаже прибарахлился, – бросил я.

Я хотел спросить, настоящая ли эта штука, но он заключил меня в медвежьи объятья – и я сразу потерял дар речи, а заодно и добрую половину воздуха в легких. Бинты на его руках щекотали мне нос.

– Рад тебя видеть, Гейб! – возопил он, кружа меня по комнате. – Вон какой вымахал!

– Почти с меня ростом, да, – ухмыльнулась Сари ядовито.

– А теперь помогите мне кто-нибудь снять эти штуки.

– Тебе они к лицу, оставь!

– Ну-ну, Сари, не могу же я все время так ходить.

Надув щеки и отбросив прямые черные волосы за плечи, Сари подошла к отцу и принялась разматывать бинты.

– Я немного увлекся этой мумией, Гейб, – признался дядя Бен, положив руку мне на плечо. – Целыми днями пропадая в пирамидах, сам себя чувствуешь кем-то из их братии.

– Целыми днями? – присвистнул я. – Ты что-то нашел?

– Совершенно новую погребальную камеру, – встряла Сари, не давая Бену вставить слово. – Он исследует те части пирамиды, которые не тронуты с самой древности.

– Неужели? – воскликнул я. – Да это же жуть как круто!

Дядя Бен усмехнулся.

– Погоди, все своими глазами увидишь – тогда уж решишь, круто или нет.

– Увижу? – Я не сразу понял, о чем он. – Ты что, возьмешь меня в пирамиду?

Мой голос от счастья подскочил до таких высот, где слышать могут только собаки. Но мне было все равно – я попросту не верил своей удаче. Я побываю в пирамиде! В той ее части, что открыта совсем недавно!

– У меня нет выбора, – с наигранной сухостью ответил дядя Бен. – Куда вас двоих-то пристроить, если не туда?

– Там есть мумии? – спросил я. – Скажи, мы увидим мумии?

– Ты только что видел одну – успел соскучиться? – Такой уж у Сари юмор: дурацкий. Я пропустил ее шпильку мимо ушей.

– Бен, а там есть сокровища? Египетские реликвии, настенные росписи?

– Расскажу обо всем за обедом, – пообещал он, стягивая последнюю повязку. Под слоями марли на нем оказалась клетчатая рубашка-поло и мешковатые брюки. – Неплохо было бы сейчас что-нибудь перехватить – я такой голодный, что слона готов съесть.

– Бегом вниз, – сказала Сари и оттолкнула меня в сторону, чтобы дать себе фору.

Мы поели внизу, в гостиничном ресторане. На стенах были нарисованы пальмы, а по периметру зала в больших напольных кадках росли миниатюрные пальмы. У деревянного потолка лениво вращались лопасти огромных вентиляторов.

Нас усадили в укромном уголке с перегородкой, снабдив двумя огромными меню. Те были двуязычными – список на английском, список на арабском.

– Что будешь, Гейб, ляхм харуф или ляхм бакар[3]? – спросила Сари с самодовольной улыбкой. Нет, ну нашла чем пощеголять – нахватанным по верхам арабским! Воображала!

Официант в белом костюме принес нам корзину плоского лаваша и миску с чем-то зеленым. Я заказал большой сэндвич и жареную картошку. Сари ограничилась салатом.

Пока мы обедали, дядя Бен еще немного рассказал о том, что нашел в пирамиде.

– Как вам, наверное, известно, – начал он, складывая лаваш в конвертик, – пирамида была построена примерно в две тысячи пятисотом году до нашей эры, во время правления фараона Хуфу.

– Гезундхайд[4], – сказала Сари. Еще одна дурацкая шутка.

Бен хихикнул, я же скорчил ей рожу.

– Это было самое большое сооружение своего времени, – сказал Бен. – Знаешь, какой ширины основание пирамиды?

Сари покачала головой.

– Нет. Какой ширины? – спросила она с набитым салатом ртом.

– А я знаю, – усмехнулся я. – Тринадцать акров в ширину.

– Ого, правильно! – воскликнул дядя Бен, явно впечатленный.

Сари бросила на меня удивленный взгляд.

Знай наших, сурово подумал я. Спасибо, папин путеводитель.

– Пирамида была построена как последний приют царей, – продолжал дядя Бен с серьезным лицом. – Фараон велел сделать ее такой огромной, чтобы погребальную камеру можно было надежно спрятать. Египтяне боялись расхитителей гробниц. Они знали, что кто-нибудь непременно попытается вломиться и забрать все драгоценности и сокровища, что были похоронены рядом с их владельцами. Поэтому они построили десятки туннелей и камер внутри – настоящий запутанный лабиринт, чтобы грабители не нашли настоящую погребальную залу.

– Дай соус, – пихнула меня локтем под ребра Сари. Вздохнув, я повиновался.

– Сари все это уже слышала, – сказал дядя Бен, макая лаваш в темную подливку у себя на тарелке. – Так или иначе, мы, археологи, думали, что обнаружили все туннели и комнаты внутри этой пирамиды. Но несколько дней назад я с рабочей бригадой открыл проход, которого ни на одной карте не было. То есть совершенно неисследованный, незамеченный до сей поры! И мы думаем, что этот проход ведет к погребальной камере самого Хуфу!

– Замечательно! – воодушевился я. – И мы с Сари будем там, когда ты ее откроешь?

Дядя Бен усмехнулся.

– Осади лошадок, Гейб. Это может занять годы тщательных исследований. Но завтра я отведу вас в туннель. Тогда вы оба сможете сказать своим друзьям, что на самом деле побывали внутри древней пирамиды Хуфу.

– Я-то уже была там, – щегольнула Сари и перевела взгляд на меня. – Внутри очень темно, Гейб. Ты можешь от страха в обморок хлопнуться.

– Я-то? Да я никогда!.. – Моему возмущению не было предела. – Никогда, слышишь?