Проклятие Дивины - [99]

Хродгар помолчал, потом обронил:

– Это что-то меняет?

– Ничего. – Зимобор пожал плечами. – Просто я удивлен… что его сын и наследник занимается чужими делами так далеко от той страны, которую унаследовал.

– Не твое дело, почему я здесь! – Лицо Хродгара снова ожесточилось. – Но я принес клятву верности королеве Избране и буду защищать ее, пока жив.

– Моя сестра Избрана действительно находится в Плескове?

– Да, королева Избрана в городе. Я предлагаю тебе такие условия: если ты будешь побежден, ты уведешь свое войско, не причиняя вреда этой земле и ее людям. Ты признаешь право королевы Избраны владеть этой землей и не будешь посягать на ее границы.

– Хорошо. Но если ты будешь побежден, то моя сестра Избрана должна признать мою волю во всем, что касается ее.

– Она обещает прийти к тебе даже без дружины, если я буду побежден. И тогда ты будешь вправе решить ее судьбу. Но пусть твои ярлы поклянутся, что, если ты окажешься убит, они не нарушат нашего уговора и уведут войско. Здесь в войске есть тот, кто станет твоим наследником?

– Да. Мой младший брат Буяр.

– Пусть он выйдет к нам и подтвердит, что согласен с нашими условиями.

– Но тогда пусть моя сестра Избрана тоже выйдет сюда и подтвердит, что согласна.

– Женщине не место там, где все решают сила и оружие мужчин! – надменно отозвался Хродгар. – Вон там пришли хевдинги Плескова, они могут подтвердить.

За спиной своего противника Зимобор увидел несколько плесковских старейшин – Умысла, Богодея, Твердяту и Новину. Утром узнав обо всех событиях ночи, они согласились, что это и будет самым правильным: сначала вызвать смолянского князя на поединок, а уж потом, если боги не на их стороне, отдать княгиню, не обрекая на неизбежную гибель людей и посевы.

– Мы подтверждаем, князь Зимобор Велеборич! – Богодей кивнул. – Если одолеешь, княгиня к тебе выйдет и мы на тебя оружие не поднимем. Но уж и ты тогда чужую вину на нас не возлагай, не губи наших детей, нас и так народу осталось…

Тут Умысл тихонько толкнул его: не стоило раскрывать чужому князю, как мало осталось плесковцев и насколько город обессилел.

– Чужую вину никто на вас не возложит. – Зимобор кивнул. – Мне нужна моя сестра, а князя Волегостя и его род мы всегда почитали.

Противники обменялись клятвами и обсудили обрядовую сторону поединка. Смоляне развели по сторонам площадки два костра и обошли всю ее с факелами, очищая и призывая в свидетели богов. Варяги, в свою очередь, воткнули по углам четыре копья с ясеневыми древками. Одно другому не мешало: те и другие понимали, что Один и Перун – самое меньшее двоюродные братья и их требования не сильно различаются. Смоляне предложили в жертву голову лося, убитого вчера на охоте. У варягов нашелся кувшин с брагой на березовом соке. С почтением достав серебряную чашу, Хродгар налил туда браги, что-то пошептал над ней, отпил немного, побрызгал площадку, а остальное бережно вылил в огонь. Зимобор посмотрел на чашу, потом на стяг своего противника – она-то и была там изображена.

Все обряды были закончены, воеводы разошлись. Зимобор и Хродгар остались на площадке вдвоем, не считая оруженосцев, каждый из которых держал по паре запасных щитов, меч и боевой топор. По варяжским обычаям, щит на поединке можно было менять два раза, а меч – один раз, и Зимобор не видел причин возражать. По уверенности Хродгара он понимал, что его противник до тонкости знает весь порядок поединков между знатными людьми, а его благородству Зимобор вполне доверял.

Несмотря на то, что они сошлись здесь как враги, Хродгар, пожалуй, нравился Зимобору: в нем чувствовалась надменность, даже заносчивость, но он был прям и честен, как клинок. И как сам Зимобор, будучи изгнан из своей земли, попал на чужбину и там сражался в войске Бранеслава против отца Хродгара, так и Хродгар, из-за той самой смерти отца оказавшись изгнанным, теперь сражался на чужой земле за чужую власть. Их судьбы сплелись так странно и так тесно, между ними было так много общего, что Зимобор верил – они поймут друг друга.

Оба сняли плащи и надели шлемы. Половина лица Хродгара исчезла под позолоченной маской, в руке появился меч. Зимобор шагнул ему навстречу и отбил щитом первый удар.

Противник ему достался самый что ни есть достойный. Может быть, впервые в жизни Зимобор бился с человеком, которого, как и его самого, учили быть воином почти с младенчества, закаляя тело и дух, внушая, что от исхода его будущих битв зависит судьба земли и народа. Они были почти ровесниками, но опыт таких схваток у Хродгара был, пожалуй, больше: ему часто приходилось биться на море с другими вождями. Он был крепким, дерзким, очень подвижным, и Зимобору приходилось напрягать все силы и призывать все свои умения, чтобы успевать отбить мощные удары, уклоняться и нападать самому.

Прежней легкости, которую давал ему венок вилы, он больше не ощущал, но чувствовал себя полным сил и упорства. Противник ни в чем ему не уступал, и его глаза в отверстиях позолоченной маски горели, как голубые самоцветы, упрямой, торжествующей решимостью. Хродгар был твердо уверен, что победит, для него это был только вопрос времени.