Проклятие Дивины - [107]

Возле шатра Флоси, одетого для битвы, трубил рог, призывая на помощь дружины с причалов. Избрана заметила, что вид у него был несколько растерянный: хороший хозяин, он не привык сражаться, а здесь все сразу пошло не так, как положено. Битва и началась, и продолжалась непонятно как: часть его людей уже пропала в серой рассветной мгле, а тут еще пошел слух, что славянские чародеи превратили лесные деревья в воинов! Так или иначе, но уже на площадке их собственного стана шла битва, костры и шатры были растоптаны, несколько вождей были разбиты поодиночке, оставшиеся пытались собрать и выстроить своих людей, но в полной неразберихе ничего не удавалось сделать.

Наконец Флоси поставил несколько дружин стенами. Кольбьёрн и Финн с Лесного острова, Свейн Чародей и Торстейн Стрелок, ночевавшие поблизости, и теперь остались со своими людьми рядом с конунгом. Но едва он послал их вперед, как Избрана махнула рукой Хродгару и Хедину, ждавшим знака во дворе. Ворота раскрылись, и две с половиной сотни ее собственной дружины, самое последнее и самое лучшее из того, чем она располагала, вышли из детинца прямо к шатру самого Флоси.

– Где ты, рабский выродок! – на бегу кричал Хродгар. – Иди сюда, мерзавец! Ты явился за мной, так вот он я! Готов удушить тебя в братских объятиях! Не вздумай от меня бежать!

Полки Зимобора накатывались с востока, оттягивая на себя большую часть ётов, и перед Хродгаром и Хедином оказалась только дружина самого Флоси, на что они и рассчитывали. Избрана смотрела со стены на яростную схватку, и по ее невозмутимому виду никто бы не догадался, какая буря разыгралась у нее на душе. Теперь она ничего не могла больше сделать, теперь ее и свою судьбу решали только сила и доблесть воинов, только крепость их оружия.

Флоси знал, что конунг должен сражаться во главе своих людей, но был не привычен к этому и видел в битве только тяжелую и неприятную работу. А Хродгар, крича и воя, как берсерк, прорубался к нему, и его собственные телохранители едва успевали прикрывать его от вражеского оружия. Свой разбитый щит он бросил и держал длинный меч двумя руками; опасности он не замечал и о ней не думал, его целью был Флоси, чей стяг он видел где-то впереди.

Как вихрь он налетел на телохранителей своего брата и мигом смел первого, кто выскочил ему навстречу. Флоси, побледневший и стиснувший зубы, тяжело шагнул вперед. Он пришел сюда, чтобы истребить брата-соперника, хотя и надеялся в душе, что ему не придется делать это собственными руками. Он уговорил и убедил людей следовать за ним, собрал войско, неплохо снарядил и обеспечил его, но теперь требовалось делать самое главное, то, чего он никогда не хотел, не любил и не умел толком делать, – сражаться. Его учили владеть оружием, поскольку он ведь тоже был сыном конунга, но какая же глупость, что богатый, могущественный правитель, в чьем распоряжении сотни и тысячи людей, должен сам подставляться под чужой меч!

А Хродгар с детства усвоил, что вождем становится сильнейший в дружине, а конунг, если он не может одолеть сильнейшего из своих воинов, – конунг только наполовину. Он был истинным военным вождем, и на пути к престолу Западного Ётланда перед ним оставалось последнее препятствие.

Флоси защищался, но Хродгар, пылая яростью и нетерпением, в несколько ударов разбил его щит, ловким выпадом ранил в руку и, воспользовавшись его минутной растерянностью, ударил концом клинка в горло, точно под ремень шлема. Флоси упал. На молодую, истоптанную траву потекла кровь, а Хродгар закричал во весь голос:

– Он убит! Флоси убит!

Его люди подскочили к знаменосцу и вырвали древко со стягом. Крик о том, что конунг Флоси убит, раскатывался по луговине все шире. Видя, что синий стяг исчез, вожди стали отступать и поднимать щиты над головами, прося мира.

– Сдавайтесь, ёты, сдавайтесь! – кричали Хедин и его люди. – Конунг Хродгар не причинит вам вреда, если вы сдадитесь!

Уцелевшие ёты отступили к кораблям. Там же собрались дружины тех, кто располагался на причалах и вообще не успел принять участия в битве. Таких оставалось еще не менее пяти сотен. Хедин и Хродгар жалели, что у них недостало людей занять причалы и захватить корабли, но теперь вражеское войско уменьшилось наполовину и лишилось предводителя. В войске Зимобора потери были невелики и не превышали сотни человек, причем все воеводы были целы, только Секач лежал без памяти, получив по голове удар такой силы, что даже его череп не выдержал. Сам Хродгар был ранен в бедро, но не замечал, что кровь уже намочила штаны и течет на башмак.

Его наскоро перевязали, пока воеводы собирались перед воротами.

– Пора предложить им мир, я не хочу терять людей понапрасну! – говорил Зимобор Избране, которая тоже вышла из города.

– Я тоже не хочу понапрасну терять своих же подданных! – весело отвечал Хродгар, вытирая с лица пот и чужую кровь. Возбужденный, грязный, запыхавшийся, со взмокшими волосами и лихорадочно блестящими глазами, он выглядел дико, но был счастлив. – Пойдем, князь Зимобор. Пойдем туда к ним. Вот увидишь, сейчас они сами запросят мира.

Зимобор со своими воеводами, Избрана с варягами и дружинами вышли к причалам. Навстречу им направились несколько человек, перед которыми несли белый щит – знак мира.