Проклятие Ашарсы - [45]

Я нахмурилась и покачала головой, а Эмма, напротив, активно закивала. На личике девочки разгорелась такая радость, что она просто не могла сдержаться. На щечках появились ямочки, губки расплылись в довольной улыбочке, а в глазках хороводом закружили маленькие звездочки.

— Ай! Ай! Юная леди! — вдруг расхохотался легард. — Мысленный заговор? Хорошая работа!

Я удивленно захлопала глазами, а Рэнд протянул руку вперед, к личику Эммы, и будто сдернул невидимую маску за бумажный нос. Звездочки пропали на миг, а потом вновь появились, но на ладони брюнета. Там они все так же продолжили водить хороводы, одна за другой звонко лопаясь и рассыпая вокруг в золотистую пыль, исчезающую в доли секунды.

Эмма громко расхохоталась и закружилась на месте, так что взметнулись в воздухе объемные юбки, при этом умудряясь громко рассказывать:

— Тетя Марджори говорила, что наш прапрадедушка тоже был странный! Будто бы он даже учился в академии, но не закончил и… я даже не знаю! Тетя сказала, что там какие-то этапы в этой академии.

Рэндалл согласно кивнул и объяснил:

— В академиях магии на землях княжеств обучение представляет собой два этапа: первый длится четырнадцать лет и включает в себя, как общеобразовательные предметы, так и общие занятия по теории и практике магии, а вот второй, более короткий, входит обучение в зависимости от предрасположенности мага. Только после этого выдается диплом.

— Во-от! Диплома у нашего прапрадедушки не было, зато он вроде как умел отлично очаровывать девушек! — как прилежная ученица повторила Эмма чужие слова, а мы с легардом рассмеялись, глядя на ее серьезное личико.

* * *

Мне нужно было как-то поговорить с Эммой без свидетелей, но Рэнд совсем даже не собирался никуда уходить. Наоборот, легард уютно растянулся в кресле, из-под полуприкрытых век наблюдая за нами.

— Эмми, а давай погуляем? — ничего менее подозрительного я придумать не смогла. Но киашьяр не заметил мое волнение и косые взгляды, а малышка с живым интересом согласилась. Она подхватила меня под локоть, и мы отправились по тропинке между цветочными горшками и кадками, провожаемые взглядами охраны.

Не успели мы отойти и на десяток метров, как раздались быстрые шаги, гулом разносящиеся по огромному залу, и перед нами предстала запыхавшаяся Алия. На лице девушки застыла перепуганная гримаса, но увидев Эмму, служанка облегченно выдохнула.

— Леди Эмма! — переводя дух, всплеснула руками блондинка. — А мы вас обыскались. Как вам удалось ускользнуть от слуг?

Малышка на этот вопрос только пренебрежительно хмыкнула и довольно вздернула носик, не собираясь что-то объяснять. Я прыснула в кулачок.

Это было в духе Эммы. Девочку никогда не смущали преграды, если ей что-то было нужно, то она просто шла за этим. Так было с шоколадными конфетами.

Девочке тогда исполнилось лишь четыре года, и всем, даже мне, казалось, что для такой крохи много шоколада — вредно. Но родственники и подданные при каждом удобном и не очень случае забрасывали девочку коробочками, баночками и свертками. Так что Эмма вечно ходила с пятнами шоколада на губах, руках или одежде.

Тогда тетя Севиль волевым решением приказала запирать от сестры подарки на замок, в кладовой на кухне. Естественно, Эмме это не понравилось, но девочка и не подумала устраивать скандал. Просто стража, обходя замок перед сменой караула как-то в полночь, обнаружила дверь кладовки настежь распахнутой, со шпилькой в замочной скважине, и Эмму, с высунутым от старания языком, пересчитывающую коробочки с шоколадом.

После недолгих расспросов выяснилось, что каждую ночь, снедаемая тревогой за свои подарки, девочка направлялась на кухню и производила ревизию запасов, уничтожая некоторое количество оных.

— Пойду… Предупрежу, что можно больше не искать, — вздохнула Алия и быстро убежала.

Я проводила девушку взглядом и переключилась на сестру. Та с интересом заглядывала внутрь большущего цветка, похожего расцветкой на леопарда, а формой на огромную лилию, с толстыми кожистыми лепестками.

— Леди, — негромко окликнул нас охранник, выглянув из-за разлапистых листьев. — Этот цветок плотоядный. Руки внутрь не засовывайте, пожалуйста.

— Да? — восторженно хмыкнула Эмма, подхватила с каменного пола какой-то сухой листик и с серьезным видом кинула в цветочную пасть.

Лепестки медленно начали смыкаться, пока цветок не свернулся в плотный кокон. Дождавшись, когда растение вернуло себе первоначальное состояние, малышка бросилась собирать листочки по всей оранжерее. «Проглотив» новую и куда более объемную подачку, цветок вдруг издал странный звук, похожий на рык, резко развернулся и выплюнул в лицо Эмме листьями, облепленными клееобразной массой ярко-зеленого цвета.

— Вот значит как? — обиделась девочка, успев отпрянуть в сторону.

Каким-то чудом я словила малышку за руки раньше, чем она успела схватить прислоненные к горшку ножницы.

— Он меня обижает! — надула губы Эмма.

— Эмми, это ты его обидела, — наставительно произнесла я, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Он такое не ест. Понимаешь?

— Ну, а ради меня? — проныла девочка. — Кошка же съела кусочек картофеля.