Проклятье музыканта - [70]

В дверях мы столкнулись с входящим в ресторан Сальвадором. Мужчина и виду не подал, что знает меня. А Рауль окинул его быстрым взглядом и затем, когда мы уже оказались на улице, сказал:

– Такое ощущение, будто я его где-то видел.

Я промолчала.

Когда мы вошли в холл, Рауль предложил купить в магазине отеля кое-что из продуктов.

– Концерт закончится поздно, а выезд намечается уже на эту ночь. Хосе Мануэль предупредил, что не будет времени на ужин в ресторане. Думаю, ребята также запасутся бутербродами и водой. Отыграем концерт, загрузим инструменты, быстро перекусим и поедем. Отдыхать будем в пути.

– Сколько длится дорога?

– Часов двенадцать-четырнадцать, если не ошибаюсь. Потому и выезжаем ночью, чтобы часть пути провести во сне и иметь потом хотя бы один свободный день.

– Думаю, спать в дороге не будет не только водитель, но и Чави: он не упустит возможности отомстить сразу всей группе, – пошутила я. Рауль улыбнулся так, что лед, сковавший мое сердце, стал немного таять.

– Эстер приехала с вами? – спросила я как бы между прочим.

– Нет. Прилетела этим утром. Она вчера была на концерте, после зашла к нам в гримерку, и Чави пригласил ее на сегодняшний. Не надеялся, что она согласится, а она неожиданно сказала, что у нее свободный день, и прилетела.

«Еще бы», – подумала я про себя.

– А на концерте в Барселоне она тоже была?

– Нет. Кажется, у нее были съемки, и она не смогла.

«А Лаура говорила…»

– Она красивая девушка, – вырвалось у меня.

– Красивая. Потому Чави на нее и запал.

«А ты?»

– Тебе чай взять или кофе? – спросил Рауль, остановившись возле прилавка.

– Кофе, – машинально ответила я.

– Печенье? Шоколад?

Я мотнула головой и пошла дальше вдоль полок с продуктами, иногда просто автоматически беря ту ли иную упаковку и вновь кладя ее на полку.

– Паштет для бутербродов брать? Я предпочел бы какую-нибудь колбасу, но что-то ее не вижу. А магазины в обеденное время закрыты.

– Вон колбаса, Рауль.

– О, спасибо!

Идеальная семейная пара на субботней закупке продуктов в супермаркете, и только…

Когда мы вернулись в номер, Рауль поставил пакет на барную стойку и принялся выгружать покупки. Я прошла в спальню, чтобы достать из чемодана удобную одежду, а когда вышла к Раулю, увидела, что он уже включил обнаруженный в номере электрочайник, но залил в него не воду, а молоко. Я подняла брови, но промолчала. Рауль тем временем, не дожидаясь, когда электрочайник сам отключится, разлил не доведенное до кипения молоко в две чашки и насыпал в каждый по ложке растворимого кофе.

– Рауль…

– М-м?

Я молча выложила на стол журнал. Муж бросил на него мимолетный взгляд, а затем еще один, более внимательный. Поставил банку с кофе и, нахмурившись, открыл те страницы, где были напечатаны его с Эстер снимки. Пробежал по ним взглядом, а затем свернул журнал трубочкой и сунул его в мусорное ведро.

– Помоечное издание. Ни слова правды.

Как ни в чем не бывало он добавил в мой кофе сахара, как я любила, и размешал.

– Пойдем? – спросил он, кивнув в сторону дивана и журнального столика, и взял обе чашки в руки. Я замешкалась, не зная, как реагировать. Правильней было бы закрыть тему с журналом, удовлетворившись комментарием Рауля. Но невыясненная до конца ситуация так и останется в моем сердце занозой. Муж безошибочно прочитал по лицу мои мысли. Вздохнув, поставил чашки на стол и присел на другой табурет.

– Понимаю, что тебе очень неприятно видеть такие «новости», но постарайся не обращать на этот мусор внимания. Подобных гадостей еще может быть достаточно, что в прессе, что в Интернете. Переживать за все слухи никаких нервов не хватит. Постарайся пропускать сплетни не через себя, а мимо.

Я кивнула, соглашаясь с ним, но, однако, неуверенно.

– Я тебе собирался рассказать о том, что встретился с Эстер вчера до концерта. Она прислала мне сообщение, что все еще чувствует себя виноватой и что, если у меня будет минутка, пригласит на кофе. Я согласился. Мы встретились, посидели в ближайшем кафе, немного поболтали. Времени у обоих было очень мало, мы лишь выпили по чашке кофе и обменялись новостями. Народу в кафе было много, так что заметить, что кто-то нас снимает, было невозможно. Мне нужно было возвращаться, Эстер вызвалась проводить меня. Этот папарацци, который следовал за нами, не мог не заметить, что я хромал, и наверняка понял, что под руку Эстер я взял потому, что у меня просто разболелась нога. Но хлеб журнала – слухи и скандалы. Сплетни о новом романе знаменитой актрисы читательницам будут куда интересней, чем домыслы о том, что случилось с малоизвестным музыкантом.

– Так уж и малоизвестным, – поддела я его. – Мне почему-то думается, что главный герой этих сплетен не Эстер, а ты. Раскручивают имя группы всеми способами, продвигают диск. Помнишь, что сказал Хосе Мануэль? Чем больше музыканты будут везде мелькать…

– Не думаю, что к сплетням в Интернете и в этом журнале причастны наши пиарщики, – усомнился Рауль. – Все согласовывается с Хосе Мануэлем, а это не его методы.

– Надеюсь, – вздохнула я. – А эти слухи могут тебе помешать?

– Могут, – серьезно ответил Рауль. – Потому что портят настроение тебе. Только этим. Не отравляй себе настроение без причины.