– А о чем у них спор?
– Да все о шахте. Только о ней. – Фраер покончил с едой и ковырял в зубах спичкой. – Когда я только что сюда приехал – я ведь был у него денщиком, когда он служил в Англии, – ну и штучки он тогда выделывал! Помню, как он затеял варить самогон, понятно, незаконным образом. С помощью дрожжей, можжевеловых ягод и не знаю чего еще он гнал джин, используя ванны офицерских квартир. А полковник у нас был принципиальный трезвенник, вот звону-то было, когда он узнал. Тут наш кептэн и загремел за моря. А ему хоть бы что. Во всяком случае, когда я сюда приехал, шахта была залита до уровня моря, старик Менэк разорился, а в доме творилось черт знает что. Ну, приехал кептэн, вызвал меня, и мы стали расширять главный вход в шахту, так чтобы туда могли заходить наши баржи, а потом начали возить груз. А как только завелись денежки, старик начал приставать к кептэну, чтобы возобновить работы в шахте. «И не подумаю, черт побери», – говорит тот, я сам это слышал. Нельзя было не видеть и не слышать, ведь они орали во весь голос у самого входа в шахту. Наш кептэн плевать на всех хотел, и на собственного отца тоже.
– Может, ты замолчишь хотя бы на минуту и принесешь О'Доннелу выпить? – предложил Слим Мэтьюс..
– Ты, верно, сам хочешь выпить, вот и сходи.
– Ладно, схожу. – Слим отклеился от стула и вышел. Фраер встал и включил приемник, стоявший в углу.
– О чем это мы говорили? – сказал он, снова усаживаясь возле меня. – Ах да, вспомнил, о старике и кептэне. Так вот, после нескольких ходок у кептэна и появилась эта его блестящая идея. Он устанавливает насос, выкачивает воду до глубины пятидесяти футов под уровнем моря. – В этот момент по радио начали передавать новости. – Старик все настаивал, чтобы поглубже. Но у кептэна была своя идея. Тут-то и начались скандалы. И вот на прошлой неделе старик копался в штольне Мермейд, а потом подбежал как сумасшедший к кептэну и давай на него орать. Что тут было! Старик кричит, визжит, орет на кептэна, а тот отвечает спокойненько так, но решительно. Я думал, старик прямо-таки свихнется.
Он внезапно замолчал. Диктор произнес название, которое заставило меня вскочить с места: «Айл оф Мул».
…весь день в поисках пропавшего судна. Полиция также разыскивает Дэвида Джонса, капитана и владельца судна «Айл оф Мул». До сих пор ни от одного судна не получено сообщений о том, что «Айл оф Мул» видели после того, как, судя по предположениям, его остановил таможенный катер.
Полиция Пензанса и таможенная служба имеют основания предполагать, что шхуна «Айл оф Мул» занималась контрабандным ввозом спиртного в страну. В среду с целью перехвата «Айл оф Мул» был отправлен таможенный катер. С этого момента бесследно исчезла команда катера, состоявшая из четырех человек, в то время как сегодня утром сам катер был обнаружен. Он был брошен на мели у пустынного берега недалеко от Пензанса. В одном из интервью Скотленд-ярда было сообщено, что в страну контрабандным образом ввозится значительное количество спиртного; есть основания полагать, что оно поступает через Корнуолл и другие юго-западные районы.
– Ну и дела! – пробормотал Фраер.
– Этот «Айл оф Мул» принадлежит Менэку? – спросил я скорее для того, чтобы услышать, что он скажет.
Фраер пристально посмотрел на меня. Кровь отлила от его лица, пухлые щечки опали и посерели. Он больше не казался добродушным, в его глазах появилось какое-то подлое выражение, и он выглядел испуганным.
Он ничего не говорил и, когда Слим вошел с бутылкой коньяку, налил себе и стал молча пить.
– Что так огорчило нашего приятеля? – спросил меня Слим.
Когда я рассказал ему о том, что говорилось по радио, он саркастически усмехнулся, однако ничего нс сказал. Казалось, он глубоко погрузился в собственные мысли. Вскоре после этого Фраер и Слим ушли. Коньяк они забрали с собой.
Оставшись один, я почувствовал смертельную усталость. Я встал и прошел в кухню. У очага сидела старая женщина. Я попросил се проводить меня в мою комнату, и она вывела меня в коридор; у лестницы она внезапно остановилась и отступила в сторону.
– Хозяин, – прошептала она.
Старик спускался вниз по лестнице, держа в руке лампу. Свет от лампы освещал его бороду и глаза, ярко блестевшие на румяном лице.
– А-а, О'Доннел, – сказал он. – Ты-то мне и нужен. Я как раз хотел с тобой поговорить. Зайди на минутку ко мне в кабинет, ладно?
Я колебался. Он прошел прямо по коридору, не замечая моей нерешительности, и я пошел следом за ним. Он подождал у двери в самом конце коридора. С удивительной старомодной вежливостью он отступил в сторону, давая мне пройти. Я очутился в маленькой комнатке, обставленной мебелью красного дерева, в которой царил невероятный беспорядок. Там были микроскопы, весы, другое лабораторное оборудование вперемежку с книгами, бумагами и чертежами.
Он уселся в старое потертое кожаное кресло у камина.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал он. Вид у него был загадочный, глаза блестели еще сильнее, и я подумал, что он, наверное, выпил. Подойдя к буфету, он вынул оттуда здоровенный кусок темно-серой породы. – Сын мне говорил, что ты шахтер и хорошо разбираешься в олове, мой мальчик, – сказал он, протягивая мне этот булыжник. – Скажи, что ты об этом думаешь. – Он положил камень мне в руку.
