Прокаженная - [125]
Княгиня говорила шепотом:
— Мне все это кажется сущей комедией. К чему этот балаган? Если они думают, что им удастся переубедить майората, их ждет крупное разочарование…
— Как только он приедет, я тут же уйду, — ответила панна Рита. — Духу не хватит все это слушать.
— Почему? Будет очень интересно. Они рассчитывают произвести впечатление на майората, а выйдет все наоборот. Мне только жаль, что Францишек так решительно выступает против майората в этой весьма неблагородной авантюре…
— Почему?
— Должно быть, по традиции во всем соглашается с матерью, — она искоса глянула на старую княгиню Подгорецкую. — Я ей тоже удивляюсь, понять не могу, откуда в ней столько фанатизма. В чем-чем, а уж в этом я ее никогда не подозревала…
— Именно в таких случаях все и выходит наружу… Княгиня показала взглядом на пани Эльзоновскую:
— Или возьмем Идальку! Она мне опротивела — горячее всех агитирует против Рудецкой.
Панна Шелижанская пренебрежительно покривила губы:
— А, что говорить об Идальке! Ей просто жаль Барскую, к которой она питает непонятную для меня симпатию. А может, рассчитывала, что ей, как свахе, достанется подарочек… Это на нее похоже.
— Едет! — воскликнула от окна графиня Морикони.
В салоне стало оживленнее.
Господа напряглись, словно перед боем, гордо выпрямились. Щеки дам заиграли румянцем. Только старая княгиня Подгорецкая побледнела еще больше, а пан Мачей глубоко вздохнул.
Рита тихонько выскользнула из салона в прилегающий кабинет.
Вальдемар вошел быстрым, энергичным шагом. Быстро окинул взглядом собравшихся, и в глазах его засветилась усмешка, губы покривились.
Приветствия состоялись с соблюдением всех правил этикета — однако пан Мачей расцеловал внука сердечно, как всегда, а княгиня Францишкова крепко пожала ему руку, бросив на него выразительный взгляд.
Майорат огляделся:
— Вижу, я приехал последним. Должно быть, теперь все в сборе?
— Да. Только ты опоздал, — сказала старая княгиня.
Вальдемар нахмурился и, усаживаясь в кресло, сухо бросил:
— Прошу простить.
Воцарилась долгая, тревожная тишина. Княгиня неспокойно вертелась в кресле, пан Мачей не отрывал глаз от покрывавшего пол ковра.
Майорат небрежно играл висевшим у него на часовой цепочке медальоном, гордо озирал присутствующих. Наконец молчание ему наскучило, и он заговорил первым:
— Я был вызван на семейный совет для рассмотрения… моего дела. Цитирую письмо, которым меня сюда вызывали. Я прибыл. Слушаю…
Княгиня пошевелилась, князь Францишек и граф громко откашлялись, значительно переглянувшись. Первой заговорила княгиня:
— Мы собрались, чтобы общими усилиями уговорить тебя отказаться от твоих… безумных планов, которые оскорбляют и нас, и тебя…
Пан Мачей бросил на нее быстрый взгляд. Прозвучавшая в ее голосе решимость неприятно задела его. Слова «безумные планы» многим показались чересчур громкими.
Вальдемар поднял брови, ноздри у него раздувались от гнева. Он усмехнулся:
— Бабушка, вы крайне решительно подступили к делу. Вижу, вы предъявили ультиматум… Но я давно совершеннолетний, и поэтому сегодняшний… сейм обязан изложить мне мотивы, по которым преисполнился такого неодобрения моих намерений. Я готов ответить на все обвинения, но отговорить меня или, что то же самое, принудить не сможет никто… и никто не имеет на то права.
На губах пана Мачея мелькнула мимолетная улыбка. Все напряглись. Княгиня побагровела.
Вальдемар продолжал:
— Бабушка, не обижайтесь: я лишь следовал тону, каким вы обратились ко мне. А теперь прошу вас объяснить, какими мотивами вы руководствуетесь.
— Ты не можешь жениться на панне Рудецкой.
— Это — теорема. А где же доказательства? Объясните, почему я не могу!
Заговорил князь Францишек:
— Ты не можешь взять в жены особу, не принадлежащую к нашему кругу. Это будет против обычаев рода Михоровских, против семейных традиций… даже против этики.
Майорат гордо поднял голову:
— Обычаи, традиции — эти словечки столь обветшали, что не производят уже ровным счетом никакого впечатления. По крайней мере на меня. Что до этики — моя этика отличается от вашей, и. вряд ли она хуже вашей. Я, например, считаю глубоко противоречащим этике супружество, заключенное исключительно ради фамильных традиций, ради «хорошей партии». Вы же рассуждаете как раз наоборот, мои понятия и ваши разделяет пропасть.
Граф Морикони сделал удивленное лицо:
— Мы не исключаем вовсе вопрос чувств, о котором вы, сдается мне, главным образом и печетесь. Но нельзя руководствоваться одними чувствами — это принесло бы нашей аристократии огромные неприятности. В выборе жены следует руководствоваться лишь вопросами равного происхождения. Все дело в породе!
Вальдемар засмеялся:
— Если бы я хотел жениться на немецкой или испанской герцогине, никто не затронул бы вопроса «породы». Мой дед был женат на француженке, и никто не ставил ему этого в вину. Если бы я даже женился на китайской принцессе, это считали бы поступком оригинальным, но вполне допустимым. Панна Рудецкая польская шляхтянка из хорошей семьи, при чем здесь «разные породы»?
— Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь: речь идет о том, что эта особа не нашего круга, — сказала княгиня.
Роман «Майорат Михоровский» является продолжением книги «Прокаженная».
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».