Произвол - [101]

— Какие новости? — спросил его шейх. — Правда ли, что кто-то из бедуинов убит? Я знаю, тебе известна больше других.

— Меня все это не интересует, — угрюмо ответил тот. — У меня нет ни денег, ни скота. И мне нечего опасаться грабителей. Кроме этого одра, — он кивнул на понурую лошадь, — я ничего не имею. Если ее украдут, мне придется самому впрячься, чтобы не оставить деревню без воды.

К ним подошла бедуинка и стала просить написать, ей талисман. Она любит одного бедуина, но на ее пути встала соперница. Шейху было не до бедуинки, и он посоветовал ей обратиться в другой раз, когда настроение его улучшится, ибо сейчас талисман не сможет оказать своего действия.

Бедуинка ушла, а шейх опять засомневался. «А может, все-таки дело в Софие? Я хорошо знаю подлого Рашад-бека, — думал он. — Ради удовлетворения своей страсти он готов на все, вплоть до убийства. Но зачем он меня впутывает в это грязное дело? Меня, призванного служить только аллаху. Может, я смогу уговорить Софию, пообещав, что аллах простит ее грех? Ведь бек может убить ее мужа и осиротить детей. Упрямство этой женщины может вызвать всеобщую резню. Пусть будет проклят тот час, когда ее родила мать!»

Шейх медленно двинулся к дому Софии. Покружив вокруг него, он наконец решил войти и попытаться убедить женщину. Хозяйка радушно встретила его, поинтересовавшись, не голоден ли тот. Но шейх отказался от угощения, попросив ее присесть рядом.

— Я давно хотел поговорить с тобой, — проникновенно начал он. — Ты красивая и добрая женщина. Занубия тебя очень хвалила. Но не забывай, что мужчина — меч, я женщина — ножны. Я желаю тебе самого хорошего. Но как я могу тебе помочь, если ты так строптива? Скажу откровенно, ты со своим умом и красотой достойна лучшей жизни. Я весь извелся, думая о твоем будущем.

— Бог с тобой, — изумилась София. — Мы видели от тебя столько хорошего, что нам было бы грешно омрачать своими бедами твое существование. Мы с мужем простые крестьяне, добываем средства на жизнь в поте лица и не хотели бы доставлять тебе беспокойство.

Шейх, пытаясь направить разговор в нужное ему русло, сказал:

— Все знают об отношениях бека и Занубии. Недавно он сказал мне, что хочет сменить ее, так как она постарела. Бек считает, что ты самая красивая в деревне, и предлагает тебе идти к нему в любовницы. Я боюсь…

— Чего ты боишься? — гневно перебила его София. — Что его превосходительство будет мстить нам? Всему есть предел, шейх. Я давно решила, что бек никогда не дотронется даже до руки моей. Я и родственники мои готовы умереть, защищая свою честь.

Шейх тяжело вздохнул:

— Вот этого я и боюсь. Боюсь, что он не остановится перед убийством, похищением и разорением вашего дома.

— Скорее небо упадет на землю, чем я стану его! — воскликнула София.

— Бек приказал мне передать его волю, — сказал шейх. — В случае отказа за все последствия ответишь сама.

София знала, что бек — настоящий палач. Но честь для нее была дороже собственной жизни. Она не уступит беку и готова пожертвовать собой, лишь бы не пострадали члены семьи. Но ограничится ли бек только ее смертью?

Шейх Абдеррахман выжидающе смотрел на женщину. Она смело взглянула в безучастное лицо шейха и решительно произнесла:

— Каждому времени свои ангелы, которые защищают невинных. Клянусь богом, даже если бек перебьет всех жителей деревни, я не подчинюсь ему. Знай и передай другим — мое решение бесповоротно. А теперь я больше не желаю тебя видеть.

Шейх встал и направился к двери. Уже у выхода, повернувшись к Софие, он пригрозил:

— В таком случае не проси о помощи, когда бек занесет над тобой топор. Будет поздно.

Сопровождаемый проклятиями Софии, шейх вышел как оплеванный. При одной мысли, что ему придется докладывать беку об отказе женщины, его охватывал ужас. Он шел по деревенской площади с отрешенным видом, не замечая односельчан и не обращая внимания на их приветствия.

София сидела опустив руки. Она вновь и вновь мучительно переживала гнусное предложение бека, вспоминая его угрозы.

«Он хуже любого дьявола, — подумала она. — Ему ничего не стоит растоптать жизнь других ради собственного благополучия».

Всем сердцем обращаясь к аллаху, она умоляла его отвести беду. Вдруг она услышала голос вошедшего в дом Хасуна:

— Что с тобой, София? На тебе лица нет.

Отогнав прочь печальные мысли, София стряхнула с себя оцепенение, усадила Хасуна и налила ему молока.

— Пей, Хасун, и проси аллаха, чтобы он защитил меня.

Юродивый отстранил горшок с молоком и произнес:

— Пусть хранит тебя аллах вечно. Но что все-таки случилось?

София, не желая, чтобы кто-то еще узнал о предложении бека, стала убеждать Хасуна, что она, как и все односельчане, напугана слухами о разбойниках.

— Не бойся, София, — ответил Хасун. — Что ворам красть у крестьян, которые ничего не имеют, кроме объедков бека? Самый большой вор — это наш подлый бек, который крадет красивых женщин и насилует их. Будь бдительна, как бы этот преступник не испачкал тебя.

София поразилась догадливости Хасуна.

— Что ты слышал обо мне и о беке? Не скрывай от меня ничего, — стала просить его София. — Я же знаю, что ты желаешь мне добра.