Происшествие на острове Мэн - [45]

Наконец на дисплее появился долгожданный ответ: ключ к памяти бортового компьютера выглядел не совсем так, как первоначально предполагалось. В самом начале исследований, когда они впервые увидели на сферическом экране сочетания геометрических символов, Джим и Варьям были убеждены, что это два квадрата, равнобедренный треугольник и трапеция. Оказалось, что ключом служит сочетание из двух равнобедренных треугольников, квадрата и конуса.

— Да, изображение конуса неизбежно должно присутствовать в этой формуле, — заметил Джим. — Ведь розовый конус — символ самого корабля! Своего рода визитная карточка…

— А может быть, это — визитная карточка инопланетной цивилизации? — предположил Варьям.

— Так оно, вероятно, и есть.

…Около полутора суток ушло на составление программы, дававшей бортовому компьютеру ключ к пониманию языка землян. «Лингвистическую» программу ввели в машину.

— Какой вопрос зададим первым? — спросил Джим.

— Ответить на все: кто, зачем и почему.

Джим сверился с таблицами, составленными компьютером. Доступ в машину не представлял трудностей. Теперь: конус, трапеция, прямоугольник. (Кто послал корабль на Землю?) Квадрат, прямоугольный треугольник, ромб. (Координаты планетарной системы.) Два квадрата, прямоугольник, шестиугольник. (Время существования цивилизации.)

Сферический экран отреагировал довольно быстро. Не прошло и полминуты, как на нем появилась табличка: Кто: 480.154.894.109.80 — AT — Цивилизация разумных ящеров. Откуда: 178.117.8883.424.20 ВХ — Альфа Центавра. Время: 144.057.344.775.51 — CM — 21 тысяча земных лет тому назад.

…Языком компьютера с ними разговаривала погибшая десятки тысяч лет назад цивилизация.

Джиму вдруг почудилось, будто искусственное небо над головой стало немного ярче. Знакомые светила начали исчезать, меняться местами, становиться заметнее. Привычные очертания небесной сферы, видимой с Земли, претерпевали изменения.

— Догадываешься, что происходит? — спросил Джим.

— Нам показывают исчезнувшие миры, — с грустью в голосе ответил Варьям.

Литературная карьера инженера Джонса

Нед начал с того, что усовершенствовал стремянку, которой пользовался в библиотеке. Библиотекой он называл книжные шкафы и полки, нагроможденные в коридоре до самого потолка. Его единственная жилая комната, насколько позволяло пространство, была забита электронной аппаратурой и измерительными приборами. На стенах с крючков и гвоздиков свисали мотки, а то и просто обрезки разноцветных проводов, напоминавшие воздушные корни орхидей. Под рукой был набор тестеров, паяльников, осциллографов, монтажных приспособлений. При желании из аккуратно рассортированных триодов, сопротивлений, транзисторов и конденсаторов можно было выложить красочное панно во всю стену.

Нед был молодым инженером, служившим в нью-йоркской фирме «Перколейтид коффи», с довольно скромным заработком. Свободное время он делил между изобретательством и увлечением литературой. Как многие прирожденные литераторы, он слишком поздно понял, каково его истинное призвание. Однако то, что он был инженером, не мешало, а скорее способствовало его литературным занятиям. Постоянный заработок гарантировал ему хлеб насущный.

Нед возился со стремянкой достаточно долго: приладил к ней мощный электродвигатель, оборудовал хитроумными цепными передачами и рычагами. Его усилия в конце концов были вознаграждены. Стремянка не только с легкостью поднимала его на нужный уровень, но, повинуясь сигналу с пульта управления, сама шагала по коридору от одного книжного шкафа к другому. Не требовалось даже спускаться на пол. Это было первой — хотя и незначительной — победой Неда Джонса на пути к литературной карьере. После усовершенствования стремянка, как подсчитал изобретатель, экономила приблизительно пять процентов его свободного времени, уходившего на поиски книг.

Читать он начал с детства, буквально еще сидя на горшке, когда жил с родителями на ферме в штате Кентукки. Мать усаживала его для этого занятия рядом со старинной этажеркой, уставленной книгами. Маленький Нед, стремясь скоротать время, вытаскивал те из них, до которых мог дотянуться, и рассматривал картинки. Постепенно он выучил буквы и начал разбирать отдельные слова.

Любознательность заставляла его передвигаться вместе с горшком вдоль этажерки. На нижней полке были книги по железнодорожному делу: дед его был когда-то машинистом паровоза. На ребенка производили впечатление картинки с рисунками семафоров и светофоров. Ему нравились цветные таблицы с красным, зеленым и желтым сигналами. Наверное, вот в такие минуты и родился у Неда интерес к чудесам техники, а это заставило его впоследствии выбрать профессию инженера.

Когда, по окончании всех дел, ребенок вставал, то на уровне его глаз оказывалось множество других загадочных названий: «Утопия», «Спартак», «Война с саламандрами», «Приключения Тома Сойера», «Кентерберийские рассказы», «Библия»…

Уже начав довольно уверенно читать, Нед не стремился запомнить имя автора — не придавал этому значения. Детская логика подсказывала: была бы книжка интересная, с картинками, а кто ее написал, не все ли равно! И еще долго он попадал впросак, чуть ли не до самых студенческих лет, когда начинал рассказывать об увлекшей его книге, но был не в силах вспомнить, кто ее написал.