Происки неведомого - [2]

Мачта в виде буквы «А» опиралась прямо на настил палубы. От падения вперед или назад ее удерживали растяжки — штаги, натянутые от верхушки до носа, и ванты, тоже от верхушки и до кормы. Эта конструкция не предназначалась для поперечных нагрузок. Морское дело еще не дошло до мысли, что парус можно повернуть под углом к направлению потока воздуха, и местные мореходы пользовались только попутными ветрами. В остальных случаях передвигались на веслах.

Зато эта мачта легко и быстро убиралась. Достаточно было отпустить штаги, как она ложилась вершиной к корме, что и делалось обычно при приближении шторма. А сейчас Андрей именно его и ждал. Падение давления предвещало непогоду и, похоже, дело к тому и шло. Ветер потихоньку крепчал.

Расстояние до галеры сократилось примерно до километра, когда Андрей приказал гребцам приступить к работе. Команду, тем временем, заставил спустить паруса и убрать мачту. Харлукка резко сбавила ходу и сближение с преследователями ускорилось. Даже после того, как задействовали запасные весла и посадили за них всю команду, положение не изменилось. Да Андрей еще и сдерживал гребцов, задавая им умеренный ритм.

Галера была примерно в сотне метров прямо за кормой, когда Андрей резко взвинтил темп гребли. Гребцы, как застоявшиеся кони, почуявшие волю, дружно навалились на весла. Сближение замедлилось, но не прекратилось. Уже можно было различать лица преследователей, сгрудившихся на носу галеры и готовых к атаке, когда, повинуясь приказу Андрея, шкипер резко повернул вправо. Радиус поворота громоздкой галеры оказался больше. Кроме того, огромный парус, высокие борта и шатры на носу и корме под напором окрепшего ветра влекли ее в прежнем направлении. В момент, когда харлукка, описав полукруг, встала носом к ветру, галера только еще начала поворот. А когда она, наконец, развернулась в сторону уходящей харлукки, расстояние между ними увеличилось на целый километр.

Теперь, когда оба судна убрали паруса, все решали гребцы. И встречный ветер. Низкий борт, чистая палуба и отсутствие мачты, да еще и свежие гребцы — все это давало харлукке если и не преимущество, то, пожалуй, неплохие шансы в состязании с грозным преследователем. Тем более, что высокая кормовая надстройка, мачта, да еще и шатры на носу и корме галеры под напором ветра сильно тормозили ее ход и заставляли выбиваться из сил утомленных многочасовым преследованием гребцов.

Андрей несколько уменьшил ритм. Не следовало переутомлять команду. Он прекрасно знал, что сопротивление воды пропорционально квадрату скорости, и не стремился слишком разгоняться. Тем более что расстояние до галеры практически не сокращалось, а до темноты оставался еще, по крайней мере, час. Достаточно продержаться этот час, а потом поворачивай и никто тебя не догонит, потому что ночи нынче безлунные. Кроме того, ветер постепенно крепчал и тормозил ход галеры.

Наконец солнце ушло за горизонт. В его последних лучах Андрей увидел, что с наветренной стороны надвигается сплошная пелена низкой облачности. Он немедленно освободил от гребли матросов и приказал закрепить все по — штормовому. Короткого периода сумерек хватило на то, чтобы подготовить харлукку к непогоде и убедиться, что галера все больше отстает.

Глава 2

Ветер продолжал усиливаться и вскоре превратился в настоящий ураган. Огромные волны накатывались на маленькое суденышко, и гребни их заливали палубу. Гребцы привязались к банкам, чтобы не быть смытыми за борт. У кормового весла, кроме шкипера и Андрея, находились еще два матроса. Иначе не справиться.

Положение было не из приятных. Предстояла долгая штормовая ночь. И это недалеко от берега. Вообще-то далеко от берега здешние мореходы и не плавали. Обычно они прокладывали свой курс от одного берегового ориентира до другого. Это и неудивительно. Даже компас не был им известен. А плавание ночью считалось крайне рискованным даже при свете луны. Не Луны — спутника Земли, а луны — спутника этой планеты. Спутников у нее было два. Один большой, освещавший ночную сторону не хуже земной царицы ночи и обращающийся вокруг планеты с большим периодом, суток за сорок. Второй — маленький. Он наблюдался как довольно яркая звезда и проходил через небосклон не с востока на запад, как солнце и луна, а навстречу им. И происходило это два или три раза в сутки. Иногда Андрею удавалось разглядеть его днем.

Чтобы не отупеть в конец от однообразной работы, он, в свободные часы, особенно по ночам, наблюдал небесные светила и проводил кое-какие расчеты. Он был силен в математике и, несмотря на отсутствие у него чего бы то ни было, сумел сделать в уме все выкладки, позволяющие определять координаты корабля по звездам, лунам и солнцу. Чтобы воплотить это ему не хватало только угломерных инструментов. Эта возможность носила, разумеется, достаточно абстрактный характер. Что толку от знания географических широты и долготы, если нет карт?

Но плод одного из его трудов приобретал сейчас чрезвычайно большое значение. У него был компас. Конечно простенький, но действующий. Чашка с водой, в которой плавает бесформенная деревяшка. К этой деревяшке смолой приклеена галька из магнитного железняка. Андрей подобрал ее на пляже небольшого безымянного островка, где харлукка ремонтировалась, потрепанная в пути неожиданно налетевшим шквалом. Гребцов тогда освободили от оков и использовали для разгрузки и загрузки трюма, в котором обнаружилась сильная течь. В промежутке между этими операциями они пользовались полной свободой.