Происхождение всех вещей - [3]

Так Генри узнал все об арсенале прививальщика — глине, воске, садовых ножах; о тонкостях трубкования, прививания глазком и в расщеп, высаживания и обрезки умелой рукой. Он выучился пересаживать деревья по весне, когда земля плотная и пропитана влагой, и по осени, когда земля рыхлая и сухая. Теперь он знал, как подвязывать и укрывать абрикосы, чтобы защитить их от ветра, как растить цитрусовые в оранжерее и окуривать крыжовник, чтобы избавиться от ложномучнистой росы, когда удалять больные ветки у инжира, а когда оставить как есть. А еще как ободрать ветхую кору со старого дерева до самой земли без излишней сентиментальности и пустых сожалений, чтобы дерево ожило и плодоносило еще с десяток лет.

Генри многому научился у отца, хоть и стыдился старика: тот казался ему слабым. Допустим, мистер Уиттакер и впрямь Яблочный Маг, так почему уважение короля не сделало его богатым? Люди куда глупее и те сумели разбогатеть, и таких было немало. Как вышло, что Уиттакеры по-прежнему жили вместе со свиньями, хотя совсем рядом раскинулись великолепные зеленые дворцовые лужайки и на улице Фрейлин выстроились роскошные дома, где служанки королевы спали на французских шелковых простынях? Однажды Генри взобрался на самую верхушку аккуратно подстриженной живой изгороди и увидел в саду даму в платье цвета слоновой кости, которая упражнялась в выездке на снежно-белой лошади, а слуга тем временем играл на скрипке для ее увеселения. Вот какая жизнь текла совсем рядом, в его родном Ричмонде, а у Уиттакеров тем временем не было даже половичка.

Но отец Генри никогда не стремился к обладанию прекрасными вещами. Тридцать лет он получал одно и то же пустяковое жалованье и ни разу не потребовал повышения, ни разу не пожаловался, что приходится работать на улице в самую пренеприятную погоду, да так много, что здоровье его было уже давно подорвано. Всю жизнь мистер Уиттакер осторожничал, особенно с теми, кто стоял выше его, а он любого считал выше себя. Он взял за правило никогда никому не досаждать и не извлекать выгоду, даже если такая возможность была под носом — бери и урывай, сколько влезет. Он и сына учил: «Генри, не зарывайся. Больше одного раза овцу не убьешь. Но ее можно стричь каждый год — так и поступают осмотрительные люди».

С таким безвольным тюфяком-отцом Генри Уиттакеру в жизни оставалось надеяться лишь на то, что удастся урвать своими руками. «Человек должен иметь деньги, — стал твердить себе мальчик, когда ему было всего тринадцать. — Он должен убивать по овце в день».

Но где найти столько овец?

Тогда-то Генри Уиттакер и начал воровать.

* * *

В семидесятые годы восемнадцатого века сады Кью превратились в ботанический Ноев ковчег. Их коллекция растений насчитывала тысячи видов, и каждую неделю поступали новые экземпляры — гортензии с Дальнего Востока, магнолии из Китая, папоротники с островов Вест-Индии. Кроме того, в Кью появился новый, весьма амбициозный управляющий, сэр Джозеф Бэнкс. Он только что вернулся из триумфальной кругосветной экспедиции на борту судна «Индевор» под командованием капитана Кука, где служил главным ботаником. Бэнкс работал без жалованья (потому что его интересовала лишь слава Британской империи, хотя кое-кто считал, что он не прочь был прославиться и сам, ну, может, самую малость) и отличался неукротимой страстью к коллекционированию растений, а все ради того, чтобы создать поистине великий национальный ботанический сад.

О, сэр Джозеф Бэнкс! Этот красавец, этот беспринципный, амбициозный, азартный авантюрист! Он был полной противоположностью отца Генри Уиттакера. Полученное в двадцать три года громадное наследство — шесть тысяч фунтов ренты в год — сделало его одним из богатейших людей в Англии. Он также был одним из красивейших людей в стране, хотя некоторые готовы были с этим поспорить. Бэнкс мог бы провести жизнь в праздной роскоши, но решил стать отважным натуралистом-первооткрывателем, причем ради этого не поступился и каплей привычного шика и великолепия. Львиная доля стоимости первой экспедиции капитана Кука была оплачена из кармана Бэнкса; взамен капитан, несмотря на нехватку места, позволил ему взять на корабль двух чернокожих слуг и двух белых, второго ботаника, научного секретаря, двух художников, одного подмастерье и пару итальянских борзых. Приключение Бэнкса длилось два года, и он провел это время, соблазняя таитянских принцесс, танцуя голышом на пляжах с дикарями и глядя, как юным туземкам в лунном свете татуируют ягодицы. Домой он привез таитянина по имени Ормаи, который стал его комнатной зверушкой, а также около четырех тысяч черенков. И почти о половине этих видов растений науке не было известно ничего. Сэр Джозеф Бэнкс был самым знаменитым и импозантным мужчиной в Англии, и Генри им восхищался.

Но это не помешало ему у него красть.

Все дело в том, что у Генри была такая возможность, и грех было ее упускать. В научных кругах Бэнкс прославился не только как великий коллекционер растений, но и как большой скупердяй. В ту культурную эпоху джентльмены, чьей профессией была ботаника, обычно безвозмедно делились своими находками друг с другом — но не Бэнкс. В Кью приезжали профессора, садовники и коллекционеры со всего мира, и все они, естественно, надеялись разжиться семенами, черенками и образцами из обширного гербария Бэнкса, однако сэр Джозеф всем отвечал отказом.