Происхождение партократии - [19]

Дебаты вокруг § 1 на съезде были горячие, продолжительные. Они заняли несколько заседаний съезда. Делегат Акимов, выражая мнение противников ленинской редакции, заявил, что Ленин стремится «внести в наш устав чисто аракчеевский дух» («Второй съезд РСДРП, протоколы», стр. 296).

Плеханов, который хранил долгое молчание и выступление которого ожидалось с величайшим нетерпением, высказался одним из последних. Он сказал:

«Чем больше говорилось об этом предмете и чем внимательнее вдумывался я в речи ораторов, тем прочнее складывалось во мне убеждение, что правда на стороне Ленина» (там же, стр. 271).

Что же касается довода тех, которые утверждают, что проект Ленина закрывает дорогу в партию интеллигенции, в частности профессорам, то Плеханов процитировал Энгельса: «…когда имеешь дело с профессором, надо заранее приготовиться к самому худшему» (там же, стр. 271).

Не только по этому вопросу поддержал Плеханов Ленина. Он поддержал его и против атак делегата Мартынова, когда последний, ссылаясь на многочисленные высказывания Маркса и Энгельса, вполне обоснованно стал доказывать антимарксистскую сущность ленинской теории о «сознательности и стихийности», в особенности теории о привнесении в рабочее движение «социалистического сознания извне». Плеханов обвинил Мартынова в передержках, сравнил его с тем цензором, который однажды сказал: «Дайте мне "Отче наш" и позвольте мне вырвать оттуда одну фразу — и я докажу вам, что его автора следовало бы повесить» (там же, стр. 108).

Однако эта ленинская теория об активном авангарде и пассивном пролетариате уже проникла и в программу партии, разработанную «Искрой» и утвержденную на данном съезде при полном единодушии между Лениным, Мартовым и Плехановым. «Экономист» Акимов каким-то гениальным чутьем предвосхищает, куда ведет не только устав, но и программа партии, когда заявляет:

«Борьба за улучшение положения пролетариата становится для партии посторонним делом и интересует ее лишь как конъюнктура, в которой она действует. Таким образом, в этом пункте программы проявилась тенденция обособить нашу партию и ее интересы от пролетариата и его интересов. Еще ярче это проявилось в абзаце о задачах партии. Там понятия — партия и пролетариат — совершенно обособлены и противопоставлены, первая как активно действующее коллективное лицо, второй как пассивная среда, на которую воздействует партия. Поэтому в предложениях проекта имя партии везде фигурирует как подлежащее, а имя пролетариата как дополнение (смех)» (там же, стр. 127).

Дальнейшая история большевизма показывает всю глубину этого предвидения, хотя оно и сопровождалось ироническим смехом тех, которые, увы, сами станут потом первыми жертвами своей незадачливости.

Исторически установившаяся терминология «большевики» и «меньшевики» не совсем правильно воспроизводит первоначальное соотношение сил и первый раскол на II съезде. По главному и судьбоносному спору — о том, какой должна быть будущая социалистическая партия России — социал-демократическая или социал-диктаторская, Ленин оказался в меньшинстве, то есть «меньшевиком», а Мартов в большинстве, то есть «большевиком». Из 51 решающего голоса за проект Ленина было подано 23 голоса против 28, за проект Мартова — 28 голосов против 22 (один воздержался).

Ленин принял свое поражение молча, не драматизируя события, не провоцируя углубления раскола. Он держится своего любимого изречения: «Разбитые армии хорошо учатся» (Ленин, «О партийном строительстве», стр. 358). И Ленин тут же, на ходу, на самом съезде «учится» побеждать противника. Он мастерски применяет тактику обходного удара, тактику разложения, во-первых, сил противника, во-вторых, их столкновения между собою. Это ему легко удается, тем более, что «большинство» Мартова не было компактной массой — оно состояло из трех разных групп делегатов: 1) из группы самого Мартова, 2) из членов заграничного союза РСДРП и редакции «Рабочего дела», которые противопоставляли себя организации «Искры» и 3) из делегатов еврейского социалистического союза «Бунда», требовавшего независимости в рамках РСДРП, против чего возражали и Ленин, и Мартов.

Ленин и его сторонники повели на съезде дело так, что обе эти последние группы, в конце концов, покинули съезд. Вот тогда Ленин из лидера «меньшевиков» и превратился в лидера «большевиков». Произошло это во время выборов Центрального Комитета и редакции Центрального Органа (ЦО) и редакции «Искры». Главные разногласия обнаружились при выборах ЦО.

Мартов предложил съезду переизбрать весь состав старой редакции — Плеханов, Ленин, Мартов, Аксельрод, Засулич, Потресов. Ленин предложил избрать лишь первую «тройку» — Плеханов, Ленин, Мартов.

Мотив Мартова: старая шестерка вполне себя оправдала, она подготовила созыв данного съезда, заслужила доверие партии и дискриминация кого-либо из этой «шестерки» для него лично неприемлема.

Мотив Ленина: «шестерка» в редакционно-литературном отношении себя не оправдала, она слишком громоздка для быстрой, оперативной работы и в таком деле «сентиментализм недопустим».

На самом деле Ленин руководствовался другим. В старой «шестерке», как показал съезд, соотношение сил было четыре против двух в пользу Мартова. С Лениным шел до конца съезда только Плеханов. Если избрать «тройку», соотношение сил будет (два против одного) в пользу Ленина.