— А затем небеса оказались милосердными ко мне и я узнала, что ты не виновен в смерти Уолтера. Бог простил тебе тот поступок, но он не простил твоей слабости, а мне моей неблагодарности.
— Моя любовь, это не была неблагодарность, — ответил он, — это было естественное движение честного и искреннего сердца, не способного принять несправедливость.
Флора рассказала ему также о разговоре с миссис Гарнер, смущенно признавшись в неблаговидности своего предка.
— Тебя не шокируют такие сведения о твоей жене, Гуттберт, теперь, когда ты знаешь, что она внучка преступника?
— Моя любовь, во-первых, я бы не стал доверять этой миссис Гарнер без проверки ее слов, а во-вторых, я бы любил тебя не менее сильно, чем сейчас, даже если бы твой дедушка был самым опасным человеком на земле.
— Дорогая, — сказал доктор однажды, когда они разговаривали о своем счастье, — провидение было добро к грешникам, которые полагали, что мир проигрывает из-за любви.