Проигравший из-за любви - [151]

Именно рядом с этим садом находилась комната на первом этаже с выходящими на север окнами. Она вполне бы подошла мистеру Гарнеру, об остальных комнатах он даже не раздумывал. У него совсем не было требований к подвалу или к душевой, его не волновала тяга в дымоходе на кухне; он заключил сделку с агентом в основном из-за месторасположения дома. Он должен был получить этот дом — Коттедж Мальвины, как его называли, без выплаты ренты за текущий квартал, с условием, что он сделает небольшой ремонт, ежегодная же выплата должна была составлять двадцать пять фунтов.

— Это один из самых дешевых домов в Кэмбервелле, — сказал агент, — и наиболее удобный для небольшой семьи.

— Тогда его можно было бы вообще не сдавать, — отметил Джарред, разглядывая сад.

— Я бы и не стал этого делать, если бы не необходимость в получении более основательного жилища, — ответил агент. — И, я надеюсь, вы сможете мне дать какие-нибудь рекомендации.

— Я прожил двадцать лет в этом доме, который сейчас занимаю, — сказал гордо Джарред, — и могу отослать вас к владельцу этого дома.

— Этого более чем достаточно.

Джарред вернулся на Войси-стрит затемно, вполне удовлетворенный собой. То грушевое дерево очаровало его. У него возникали мысли о том, как по субботам он будет сидеть в тени того дерева, куря свою трубку, слушая колокольный звон, зовущий религиозных жителей на утреннюю службу. Ему очень понравился коттедж Мальвины, этот домик находился в очень живописном уголке — между церковью и каналом. Он чувствовал, что мог бы начать по-новому свою жизнь там и что его возможности художника значительно лучше проявились бы в этом месте.

Он передал миссис Гарнер в красках описание коттеджа, разжигая настрадавшуюся душу старушки тем, что она могла бы начать жить как леди.

— Ты могла бы содержать целый отряд слуг, моя дорогая, — сказал он, — не тех девочек, которые приходят по найму и всегда бегут домой по первому зову матери. На те деньги, которые нам обещал Лейбэн, и на то, что я смогу заработать сам, мы могли бы неплохо прожить.

— Так и будет, Джарред, если ты будешь держаться подальше от кабаков.

— Я так и сделаю, мама. У меня будет дома, как у джентльмена, лишь небольшой стаканчик голландской. Я совсем не испытываю желания встречаться со своими старыми друзьями.

Таково было отречение Джарреда от пороков, ранее свойственных ему. Он уже достаточно вкусил пыли и грязи жизни и не хотел больше сталкиваться с этим. В глубине его сердца горело желание быть достойным своей прекрасной дочери, ведь он так мало соответствовал настоящей жизни миссис Лейбэн.

«Я знаю, она любит меня, — говорил он себе, — она была верна мне всегда. Но если бы она встретила меня на улице с одним из моих старых дружков, то отвернулась бы от меня. Я должен хоть немного подняться, так, чтобы Лу, показывая на меня, могла бы сказать без тени смущения — это мой отец».

Глава 39

Это был последний день миссис Гарнер на Войси-стрит. Мебель была подготовлена для перевозки: стекло и посуда были упакованы в коробки с железным дном, подготовлены картины Джарреда, которые так долго ждали своего покупателя и были сейчас завернуты в старые платья и связаны веревкой, — целая батарея чемоданов стояла в проходах.

День был изнурительным для миссис Гарнер. Она с самого утра была занята упаковкой вещей, в то время как Джарред находился в Коттедже Мальвины, помогая плотнику приколачивать полки и руководя действиями садовника, который пытался привести в порядок садик, орудуя громадными ножницами.

Энергично справившись со своими делами, такими как сворачивание перин и укладывание вещей, сопровождавшиеся непрестанными наклонами, миссис Гарнер позволила себе расслабиться в кресле. На вопрос о том, почему она заплакала, оставляя жилище, которое ранее так страстно желала покинуть, предстоит ответить психологам. Она плакала, упиваясь жалостью к себе, вспоминая годы, прожитые в этом доме, ведь кроме печали и отчаяния, она испытывала здесь и радость. Она жила тут двадцать лет, не зная покоя, всегда преследуемая образом сборщика налогов или раздраженного домовладельца. Теперь она плакала, вспоминая о своем прошлом и думая о старой гостиной так, как живой человек думает о дорогом ему умершем человеке, забывая все плохое и помня лишь самое лучшее.

«Я не думаю, что где-либо может существовать более уютная комната в зимний вечер или лучшая каминная решетка, — говорила она себе. — Я надеюсь, что дымоход в Коттедже Мальвины не очень коптит и что там есть неплохая печь, чтобы стряпать пироги. Джарред мог бы сделать мне приятное, попросив сходить в Кэмбервелл и посмотреть дом до того, как все решить, но он всегда столь поспешен в своих действиях».

Миссис Гарнер налила себе в задумчивости чашку чая и достала из буфета остатки вчерашнего обеда, но она была слишком взволнована, чтобы думать о приятных сторонах жизни, и поэтому холодные бараньи ребрышки не слишком впечатлили ее. Она сидела, тихонько пила чай и то и дело покачивала головой и вздыхала, выплакав все слезы. Так она выпила три чашки и приняла решение:

«Пойду прогуляюсь по Вимпоул-стрит и взгляну на нее перед тем, как оставлю это место, — говорила она себе. — Мне никогда не надоедало ходить туда в течение всех этих лет. Я чувствую, что не смогу уехать отсюда навсегда до тех пор, пока не взгляну на нее и снова не услышу ее голос. Я ничего не добиваюсь от нее, не нужно мне богатства, я не хочу навязываться ей, но я чувствую, что мне необходимо увидеть ее».