Проигравший из-за любви - [12]

Уолтер Лейбэн, потягивая чай, увидел открытое пианино и заметно оживился.

— Вы поете и играете, — сказал он, — и я думаю, здорово.

— Только простую музыку, — ответила она робко, — Мендельсона например, только не самые печальные моменты и старые песни, которые так любила мама. У меня есть целая книга таких песен, которая принадлежала моей бедной маме. Я боюсь, вы будете смеяться, глядя на это издание, ведь строчки уже выцвели и бумага такая простая, но я люблю эту книгу больше, чем любую другую, продающуюся в музыкальных магазинах.

— Я уверен, что эти песни прекрасны, — ответил Уолтер с большим воодушевлением, — иначе вы не стали бы их петь.

«Его манеры без сомнения хороши», — думала Флора.

Она подошла к пианино по настоятельной просьбе отца и спела одну за другой все старые баллады, которые так любила ее мать: мягкую грустную музыку прошлых лет: «Мы встретились», «Она носила венок из роз», «Веселая гитара». Уолтер Лейбэн зачарованно стоял, облокотившись на пианино, и смотрел и слушал, и ему не хотелось никуда идти, он думал о том, что пришел его час, что судьба, которая так благосклонно поступила по отношению к нему, послав шестьдесят тысяч фунтов, желает наградить его еще более щедро, для того, чтобы счастье его стало более полным.

Марк Чемни развалился в кресле, куря трубку, которая служила ему единственным утешением в той одинокой жизни на другом конце земного шара и которую — уж чего он никак не мог предположить — будет запрещать ему курить Флора, и смотрел на двух молодых людей у пианино.

Уолтер Лейбэн, казалось, бы, был само воплощение юности — искренний, благородный и пылкий. Это представлялось удивительным, что случай сделал так, чтобы эти молодые люди были одного возраста и имели так много общего между собой.

«Это может показаться почти естественным ходом событий, если…» — думал Марк Чемни, но не решился окончить предложения даже в уме, настолько очевидным было его продолжение.

После исполнения отцовских любимых баллад Флора позволила себе, заговорить с большой застенчивостью и нерешительностью о живописи.

— Я думаю, что рисовать — это очень трудное занятие, — сказала она наконец, все еще сидя на стуле перед пианино, глядя вниз на клавиши и нажимая беззвучно на одну из них, как будто ища вдохновения среди диезов и бемолей. — Я, конечно, не имею в виду Рафаэля или Тициана, или кого-либо еще из великих…

— Тяжелые звуки, — заметил Уолтер, глядя на нее в смущении.

Она рассмеялась над этим и стала чуть смелее.

— По можно же развлекаться этим.

— Как, так вы рисуете! — воскликнул молодой человек восхищенно.

— Я не говорила этого.

— Нет, говорили. Пожалуйста, покажите мне то, что вы уже нарисовали.

— Все мои рисунки такие ужасные, — как будто извиняясь, сказала Флора.

— Нет, они прекрасны, как у Розы Бонхер.

— Но на них изображены не животные.

— Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы показали мне их сейчас же.

Отец Флоры позвонил в колокольчик и велел принести папку мисс Чемни. Флора даже не успела среагировать на это, она еще не могла прийти в себя, а папка уже была раскрыта и лежала на столе и Уолтер Лейбэн рассматривал рисунки, бормоча про них что-то, хмурясь и улыбаясь.

— Говоря откровенно, в этих рисунках несомненно есть талант, — сказал он одобрительно и затем стал показывать, какие все-таки недочеты он обнаружил в них: где отсутствовала перспектива, где мазок кистью был слишком сильным.

— Вам не следовало бы так торопиться с выбором красок, — сказал Уолтер, отчего Флора пришла в отчаяние, поскольку какая радость для художника в семнадцать лет, если даже нельзя поупражняться с цветовой палитрой.

— Рисование — такое скучное занятие, — воскликнула она, поднимая вверх свои прекрасные брови.

— Вовсе нет, если заниматься этим серьезно, — ответил м-р Лейбэн, забывая те многочисленные выражения недовольства и раздражения, которые срывались с его губ несколько дней назад по отношению к мускулатуре гладиаторов.

— Мне хотелось бы, чтобы ваш, отец позволил мне приходить к вам иногда на полчаса, тогда бы я смог заниматься с вами. Я могу дать вам некоторые гипсовые фигурки. Вы должны почаще практиковаться в рисовании.

Лицо Флоры озарилось улыбкой, но она все-таки с некоторым сомнением посмотрела на отца.

— Не вижу препятствий, — сказал м-р Чемни, — назначьте удобное для вас время, и я буду присутствовать на занятиях, чтобы иметь возможность увидеть мою малышку в роли прилежной ученицы.

Дело было улажено и принято отцовское предложение о том, что м-р и мисс Чемни придут осмотреть художественную мастерскую м-ра Лейбэна на следующий день.

— Вас может заинтересовать вид мастерской трудолюбивого художника, — сказал Уолтер, делая особенно сильное ударение на слове «трудолюбивый». — И если вы окажете мне честь остаться со мной на ленч, то я подготовлюсь к этому настолько хорошо, насколько это может сделать холостяк.

Это было сказано с предельной степенью отреченности от мирских; благ, как будто он был самый несчастный и всеми покинутый обитатель этой, планеты.

Флора радостно сжала руки. «Папа, папа, давай, пойдем туда, — воскликнула она, — я никогда еще в своей жизни не видела настоящую мастерскую художника».