Проходные дворы биографии - [15]
Исхитрялись совмещать мастерство с коммунистическим воспитанием. Вы, нынешние, – ну-тка!
Почетная грамота за участие в шефском концерте, посвященном 50-летию Красноярского края, перед коллективом строителей завода тяжелых экскаваторов – важнейшей стройки 11-й пятилетки.
Надеялись прокатиться на тяжелом экскаваторе, но не дали.
Воркутинский городской рабочий стачечный комитет Коми АССР
Горняки Заполярной Воркуты горячо благодарят Роксану Бабаян, Михаила Державина, Александра Ширвиндта за средства, перечисленные в фонд бастующих шахтеров. Семьи горняков выражают большую признательность за моральную и материальную поддержку шахтеров в их нелегкой, но справедливой борьбе.
С кем боролись шахтеры? Уже тогда слово «фонд» ассоциировалось с денежной могилой. Но деньги отдал.
Вообще, как говорила моя соседка по дому Раневская, все ордена, грамоты и звания – это похоронные принадлежности.
Некоторые ордена выдают четырех степеней. Начинают с четвертой. Кто-то, если не оступится, доживает до первой. Значит, орденская степень – это степень свежести юбиляра.
Дворами выхожу к «Мосфильму», «Ленфильму» и Одесской киностудии… Я много снимался в кино, но по сути я артист театральный.
Работа актера в кино и в театре – это разные искусства, профессии и способы взаимоотношения с материалом. Недаром огромное количество театральных актеров потрясающе играют в кино и очень мало, практически единицы так называемых чисто кинематографических актеров играют на театральной сцене. Переход из одной системы в другую – очень трудная штука для актера. К примеру, он умеет играть, когда сцены снимаются дробно, любит работать на крупном плане и раскован перед объективом. А в театре ему нужно перекидывать свою энергию через рампу и отдавать ее залу, играть роль не кадрами, а сплошной сквозной линией. Для чистого киноактера это тяжело. А театральному актеру, наоборот, только дай повод спокойно посидеть перед кинокамерой. Это такой кайф, когда можно не орать и не бояться, что перед тобой нет зрителей.
Я очень люблю рынок около дачи. Покупаю там все у знакомых продавцов. Они уже знают, какой творог мне нравится, какая редиска мне нужна. Как-то подошел к ларьку с DVD-дисками, спрашиваю: «Ну что, порнуха есть?» «Есть, конечно», – говорит продавец. Я удивился и решил уточнить: «Какая?» Он полез доставать диск: «Да «Бабник».
Первый фильм, в котором я снялся, – «Она вас любит» (1956 год). В кинематограф меня вывел мой друг Михаил Козаков. Я учился на четвертом курсе, а Козаков был уже знаменитым, потому что снялся в «Убийстве на улице Данте» у Ромма. Его тут же пригласили в картину «Она вас любит» сыграть молодого кретина. И он уже начал сниматься, но его позвал Охлопков на роль Гамлета, и он, конечно, все бросил. А киногруппе сказал: «Я вам привезу такого же». Приволок меня и всем рассказывал, какой я гениальный. Первый и последний раз он так обо мне отзывался. В киногруппе все были в трауре: Козаков привел вместо себя какую-то испуганную шпану. Но выхода не было, и я стал сниматься.
Через 43 года после съемок «Она вас любит» я получил от своего друга Козакова интеллигентнейшее письмо.
Ну что, Шуренок? Ё…ло шестьдесят пять? А куда мы на х… денемся? Иду, как всегда, вдогонку: в октябре можешь мне ответить виртуозным трехэтажным, которым ты всегда владел лучше меня, твоего ученика. И хотя ты, б…, всю нашу сорокапятилетнюю совместную и параллельную жизнь держал меня на задворках, предпочитая мне других, несомненно более блестящих и достойных твоей дружбы, я, сукин ты сын, тебя очень люблю! Ты, сука, почти родственник…
Помню Скатертный. Маленького, нежнейшего папу Толю, его скрипку. Маму Раю, что первая помогла мне стать миллионером, установив не положенную мне ставку 13 рублей 50 копеек в обход всех законов. Она, в отличие от тебя, мудака, не засыпала от скуки, слушая мои стихи.
Помню сакраментальную бутылку водки, разбитую нами в Парке культуры и отдыха имени Горького. А старый Новый год в ресторане гостиницы «Советская», куда мы с тобой, водила х…в, добирались на станицынской «Победе», заправляя радиатор мочой…
А ночные посиделки в ресторане «Внуково», куда добирались уже на двух «Победах» – твоей и горемыкинской…
Историческое наше фото после опохмелки в фотографии Наппельбаума или другого еврея с Женькой Евстигнеевым. Два черных креповых костюма со свастикой для фрагмента из «Молодой гвардии» и праздничной халтуры по клубам Москвы.
Ну и, конечно, свадьба, Таточка, ее родня, ты… и я при сем.
Дальше начиналась совсем взрослая и, как выяснилось, длинная жизнь. Полагаю, ее можно назвать счастливой, что у тебя, что у меня.
Мы отцы, деды, даст Бог, станем прадедами. Мы много видели, много пережили, увы, уже многих похоронили…
Что мне пожелать тебе, хрен ты моржовый, в середине пути от одной круглой даты до другой? Что тебе, б… ты эдакая, не хватает? Все у нас с тобой, мудаков, есть: прошлое, настоящее, надежда на будущее…
Разве что здоровья. Тебе, Таточке, родным, близким.
Все остальное при нас и в наших руках…
Обнимаю тебя от всего сердца, мысленно (только мысленно!!!) выжираю за тебя литра полтора водяры, после этого посылаю всех на х… и по обыкновению падаю в канаву.
