Проходимец по контракту - [28]

Это слово вертелось в мозгу, наполненное особым смыслом в эти, действительно последние, дни. Не знаю, как для меня, но для других — точно. Последних.

И тут я заплакал. Не настраиваясь, не подготавливая себя какими-то жалобными мыслями. Заплакал, и все.

Возможно, это были слезы по обманутым надеждам, по реальности человеческой равнодушной подлости, когда меня, пойманного на жалкие, по соотношению с человеческой жизнью, гроши, абсолютно не подготовленного к ситуации, зашвырнули в дьявольскую мясорубку, которая, может быть и случайно, пропустила меня практически целым, тогда как более опытные и тренированные были перемолоты в кровавую пыль. Возможно, что я плакал от осознания себя все-таки маленьким мальчиком, закинутым неизмеримо далеко от привычного ему мира, от семьи, от таких слабых, по сравнению с моими, но таких сильных маминых рук… Как она там? Сколько времени там прошло по отношению с здесь, и вообще, возможно ли это хоть как-то соотносить…

А может, организм просто сбрасывал стресс. Так, просто цепочка химических реакций в ответ на раздражители нервных окончаний, балет молекул в пространстве поврежденного уставшего тела…

— Зачем я здесь? — шептал я, хлюпая носом. — Кто мне ответит? Зачем я здесь?

Мягко и очень тихо щелкнул замок, повернулась ручка двери.

Я мигом повернул голову набок, лицом к стенке. Кто-то неслышно подошел к кровати и остановился, словно прислушиваясь к моему дыханию. Я мог ощущать присутствие кого-то возле кровати только по тени, упавшей на стену перед моим распухшим носом.

Притворяясь спящим, я ровно и глубоко задышал и увлекся так, что чуть было не заснул, но легкое прикосновение чьей-то руки к моему лбу засвидетельствовало то, что меня так просто не оставят в покое. Любопытная рука нечаянно задела мокрый участок лица, и ее владелица отдернула ее с восклицанием. Тотчас мою голову бесцеремонно повернули носом вверх, и над кроватью, злорадно торжествуя, зажглась ослепительная лампа. Конечно — Илона.

— Господи, — немного испуганно проговорила она. — Я испугалась, что у вас кровотечение из носа!

Несмотря на всю позорность ситуации, меня не мог не позабавить ее испуганный вид, взъерошенные ото сна волосы…

— Скорее, это соплетечение, — глуповато пошутил я, с удовольствием мазохиста наблюдая, как девушка непроизвольно взглянула на свою руку.

На ней был этакий пестрый пушистый халатик, и вся она была такой домашней и уютной, что я внутренне взвыл от восторга.

— Ну, — проговорила она, — если у вас все в порядке…

Я молчал.

— Вы себя как чувствуете? — после полуминутной паузы спросила она, видимо ощущая себя неловко из-за происходящего.

— Глупо, — после следующей полуминутной паузы признался я.

Снова пауза.

— В слезах нет ничего постыдного, — вздохнула Илона с видом всезнающей, умудренной и утомленной опытом женщины-философа. — И когда вы, мужчины, это поймете и перестанете обкрадывать себя, подавляя естественные эмоции?

— Спасибо за психологическую консультацию, — мрачно пробурчал я. — Я не премину на досуге подумать над этим.

Пауза.

И мы вдвоем прыснули.

— Сделать тебе чай? — уже другим голосом спросила она.

— Если после покажешь, где у вас тут туалет.

Глава 2

— Этот забавный зверек отличается особой кровожадностью.

Николай Дроздов

Утро было славным. Яркий свет без зазрения совести врывался в комнату, освещая каждый уголок, каждую щель в половицах, наполняя воздух победным блеском, и, казалось, где-то пели фанфары…

Потом я понял, что это автомобильные гудки. Кто-то настойчиво давил на клаксон, чего-то, наверное, требуя, кого-то добиваясь… Гудок звучал мелодично, с переливами, абсолютно подходя к моему настроению.

Настроение было хорошим.

Ночью, согласившись на чай, я не дождался его и уснул странно успокоенный, умиротворенный. Маленький поднос с красивой глиняной кружкой и печеньем явно домашней выпечки так и стоял на тумбочке возле кровати: видно, Илона, застав меня спящим, оставила поднос, чтобы, проснувшись, я мог попить.

Сняв прикрывавшее чашку блюдце, я отхлебнул холодный чай, в котором преобладал привкус каких-то трав, и сел на кровати.

Не знаю, открыла ли Илона шторы, когда уходила ночью, или кто-то уже заглянул ко мне утром, но сидеть и ждать, пока за мной придут и проводят в туалет, куда я все же хотел, я не стал.

— Сияет свет, и я не устрашусь… — Напевая, я натягивал джинсы. Интересно, я сам их снял или кто-то мне опять помог? — Я прямо в туалет собой ворвусь!

Как можно ворваться в туалет чем-то другим, я даже не представлял, но другого слова для ритмики не нашлось. Толпой? Гурьбой? Одной? Ну, последнее неплохо, но я же все-таки мужского рода!

Рассуждая таким, может показаться, глупым образом, я вышел в коридорчик. А вы всегда думаете умными мыслями?

Туалет я нашел и даже ванную, и к тому же недалеко от моей комнаты. К моему восторгу, в ванной комнате, уютно обложенной бежевой плиткой, оказалась новая нераспечатанная зубная щетка, что убирало небольшую, но некомфортную проблему с поиском моих вещей. Подумав, я ограничился чисткой зубов и умыванием по пояс, не зная, можно ли мочить гелевую массу, плотно покрывавшую мою многострадальную левую ногу и то находящееся сзади, что ногой уже не называется. Судя по всему, меня или уже покупали на днях, когда я был без сознания, или просто обтерли чем-то вроде гигиенических салфеток, но от тела не несло потом, и, насколько я мог судить по полотенцу, грязным я не был.