Прогулки с Вольфом - [18]
Мы установили свою палатку в лесу. Прямо над нами, по деревьям скакали обезьяны. А еще тут водились коати (млекопитающее из рода носух семейства енотовых), на местном наречии — пизотэ. Они питались кукурузой с нашей делянки. Мы сразу завели свиней и кормили их тыквами. Тыква также была кормом для коати и кинкажу (хищное млекопитающее из семейства енотовых). Лесная живность была активна в основном по ночам. Жили мы на сравнительно небольшом участке земли. Было приятно наблюдать за дикой природой: будь то лесная белка или кошка, притащившая ласку. Неплохой такой мини-зоопарк на дому.
Вот так мы и жили, — в самом конце дороги, чуть ли не нависшей над краем скалы. Я тогда начал расчищать земли для наших пастбищ. Лаки в те годы, наверно, чувствовала себя одинокой. Жизнь посреди леса — и в гости не к кому сходить. Большая перемена в ее жизни. Теперь ей надо было привыкать к самостоятельности.
В 1952 году несколько человек из нашей общины, включая Лаки и меня, подхватили гепатит, хотя и не в тяжелой форме. Лаки тогда была беременна нашим вторым ребенком. К сожалению, из-за желтухи мы потеряли нашу дочку. Она умерла 25 мая 1952 года. Мы назвали ее Ребекка Джейн, по именам наших матерей. Похоронили мы ее на следующий после смерти день. Наша девочка была первой, кого похоронили на кладбище Монтеверде. Я помню, что Марвин, Клара и Артур Роквелл дали нам каллу, чтобы мы посадили ее на могиле. К сожалению, этот участок потом сильно зарос, и теперь могилку не найти.
В мае 1953 года, после того как мы прожили в палатке уже более года, крыша дала течь. Мы сообразили, что, если нам хочется выжить в мокрый и ветреный сезон, то нужно попробовать как-то обработать холст. Чтобы сделать палатку водонепроницаемой, ее надо было обработать смесью скипидара и парафина, продававшегося большими кусками. Как-то утром, когда наш Берто играл на улице, мы решили отремонтировать полотняную кровлю.
Смесь должна была быть достаточно горячей, чтобы ее можно было аккуратно наносить. Парафин не желал таять, и мы стали нервничать. Вдобавок ко всему еще и начинался дождь. Мы решили ускорить процесс расплавления, сняли заслонку с дровяной печи и поставили бак прямо на огонь. Закипевшая часть смеси убежала из бака и загорелась. Мы кинулись заливать все это водой, но, вместо того чтобы погаснуть, огонь перекинулся на пол и стены, и наша палатка загорелась.
Наши шмотки были разложены на полках, сделанных из деревянных ящиков, в которых мы перевозили свой скарб. Понятно, что одежда и прочие тряпки местами свисали с полок. Огонь накинулся на все это, сжег нашу одежду, скатерти и много еще чего. В палатке были только я и Лаки. Мы пытались загасить пламя. Моя жена была на седьмом месяце беременности нашим сыном Томасом. Лаки оказалась в ловушке в углу кухни, и ей ничего не оставалось, кроме как рвануть на выход сквозь пламя. Она очень сильно тогда обожгла руку.
Мы выбрасывали изнутри все, что могли. В результате потеряли много вещей, даже из тех, которые выбросили. Мы думали, что они перестали тлеть. Но, уже чуть подпаленные, уже снаружи наши пожитки занялись и сгорели, пока мы сражались с огнем внутри. Некоторые из вещей только слегка обуглились местами, поэтому их можно было использовать. Лаки потом сшивала кусочки полотенец так, чтобы получились пригодные для употребления полотенца нормального размера.
В общем, мы просто не продумали процесс ремонта крыши заранее, иначе бы действовали по-другому. Слава богу, что Берто в это время играл на улице. Единственное преимущество от пожара было в том, что на обед у нас получился вкусный хорошо запеченный бекон, который висел над плитой. Соседи пустили нас к себе и делили с нами кров до тех пор, пока мы ни купили новый брезент и ни натянули его на обугленные рамки. Тогда мы снова смогли вернуться в свой дом. Позже мы вообще сделали металлическую крышу для всей конструкции.
Потом мы поняли, что нам нужно переместить наш дом в другое место, чтобы поблизости был источник воды лучше того, что был у нас. Мы переехали на площадку, которая была ближе к источнику воды нашего соседа Джона Кэмпбелла. На протяжении многих лет мы таскали воду молочными бидонами, взвалив их себе на плечи. Позже провели водопровод, используя пластиковые трубы. Наш водопровод брал воду из источника Джона, что было хорошо до тех пор, пока там хватало воды на всех.
В 1962 году мы построили себе постоянный дом на куске земли, расположенном в центре нашего собственного участка, и вскоре подключились к общей системе водоснабжения. По мере того как в этом районе увеличивалось число домов, потребление воды увеличивалось тоже. Появилась потребность в лучшем источнике, который нашелся в горах. В течение многих лет этой воды хватало, и к нему подключились еще несколько семей. Но доступ к воде всегда был серьезной проблемой. Мы всегда ждали и надеялись, что у нас будет собственный источник на нашей собственной земле.
