Прогулки по лезвию - [10]

- Это что, - говорила девчонка, - а в том году я ещё в школу за шесть километров ходила.

Блинов был поражен. Он, выросший в городе, никогда и не думал, что в деревнях люди так работают.

"Вот какая помощница мне нужна! - думал он. - Ее натаскать, она играючи будет справляться. И главное, будет всю жизнь на меня молиться, за то что я вытащил её из этой дыры".

Оформляли куплю-продажу сруба.

И Блинов специально подсовывал девчонке всякие документы: "Заполни, нельзя, чтобы все было одной рукой".

И эта вчерашняя школьница с ходу заполняла доверенности и накладные.

Конечно, он для неё был и Бог, и царь, и все вместе взятое. На фоне хотя и не бедной, но привычной деревни этакий принц, спустившийся буквально с небес. Разница в возрасте... Она, эта разница, для Блинова была только плюсом - ведь девчонка росла без отца. Да, я царь, и отец.

Он её обнимал, целовал в щеку, но по-отечески ласково. Наталья смущалась, краснела, но не уворачивалась.

В следующий приезд Блинов жил в другом доме. Георгий с братом запили, ничего из обещанного для Блинова не сделали, он вынужден был искать других плотников. Наталья тогда тоже жила у соседей, такая в их доме была атмосфера: крики, ругань с бесконечными приставаниями к племяннице одного из дядьев.

Поначалу Блинов от такой кутерьмы расстроился. Но потом оказалось, что такой расклад ему на руку.

По случаю сделки он, как всегда, устроил угощение, которое тут всерьез называли банкетом. Пригласил Вакулиху и, когда после нескольких тостов за столом воцарилась непринужденная атмосфера, напрямую поговорил со старухой.

Та сказала, что положение внучки хуже некуда. Если Наташка останется здесь, то пропадет без работы. А если она в город уедет, то сама Вакулиха без неё пропадет.

- Она будет так зарабатывать, что сможет тебе помогать, - сказал Блинов.

- Ну а сколько? - спросила старуха.

- Еще три твоих пенсии.

- Неужто так можно? - поразилась старуха. - Ну, дай-то Бог, дайто Бог. - И тут же заволновалась: - Ведь сынки-шакалы скрадут.

- Сделаем так, что они и знать не будут, - пообещал Блинов.

С сожалением вспоминал он сейчас тот разговор. Почему не увез её сразу? Как можно of кладывать такие дела на потом? Он бы приехал на дачу

с Натальей, выгнал бы к чертям собачьим поэта вместе с Марией, глядишь, вся жизнь сложилась бы по-другому.

- Где же наша красавица? - наконец спросил он старуху. - На работе? Вакулиха как-то неопределенно кивнула в ответ, и Блинов продолжал: - Я не просто так приехал, я ведь, как обещал, за Наташкой приехал. Помнишь наш разговор?

- Как такое не помнить, - отчего-то печально ответила старуха. - Да ведь мы потом думали - думали, решили, ты шутки шутил.

- Как шутил? - удивился Блинов. - Ты же сама меня об этом просила. Говорила, что жалко, если такая умница здесь останется. С вечно пьяным Георгием, с коровой да со свиньями.

- Говорила. Вот и надо было тогда забирать... Намучились мы с ней изза этого Георгия. Пьяница, лезет и лезет, кобель. Да ведь сильный какой... Я её к соседкам все прятала. То к Фелистовым, то к Батуриным.

- Сейчас где она? - как можно спокойней спросил Блинов. - Замуж, что ли, выдала?

- Замуж ей предлагали, не захотела... Тебе написали, чтобы помог, ты не ответил...

- Писали? - сделал изумленный вид Блинов и подумал: стоит ли ломать комедию? - Дел было по горло, не мог я в то время помочь. Так где же она?

- С геологами ушла. Проходили тут как-то геологи, им как раз повариха была нужна, она и ушла.

- Так, - сказал Блинов, тут же приняв деловую осанку. - И где она теперь?

- Бог ведает... Последнее письмо было из Архангельской области.

- Постоянного адреса нет у нее?

- Нету. Пишу, куда скажет. А потом жду. Опять новый адрес пришлет, я отвечу. А так, чтобы постоянно, то нету.

В окно Блинов видел, что журналисты уже его ждут, покуривают на бревнышке.

- Напишешь ей так, - сказал он, - напишешь: немедленно увольняйся и возвращайся домой.

- Домой? - спросила старуха.

- Действительно, - сказал Блинов, - зачем домой? Пусть едет в Москву. Напиши... Нет, все-таки пусть сначала едет домой и ждет от меня сообщений. Так лучше. А то приедет в Москву, а меня там не будет, что тогда? Вот, ей на дорогу... - Он хотел дать сто долларов, но решил, что и пятидесяти вполне хватит.

- А нормальными рублями нельзя? - спросила старуха.

- Пока она оттуда будет выбираться, этих рублей ей не хватит доехать до Зубовой Поляны. Не забудь, как только она прибудет сюда, сразу мне телеграмму. Тут же! Я ей хорошую работу нашел. То, о чем она и мечтала.

- Жить-то где будет? - неуверенно спросила старуха. - В Москве люди разные.

- У меня будет жить. Не волнуйся, старая, у меня, - повторил Блинов и обнял на прощание старуху. - Все хорошо будет. Она ещё тебе помогать сможет.

- Ой, да мне-то! - Вакулиха всхлипнула, опять прослезилась.

Он сунул в руку старухе ещё сто тысяч и с облегчением вышел на свежий воздух.

Через час Блинов мчался в своей "девятке" в Москву под моросящим дождем, и все его мысли были о Наталье. Он вспоминал её совсем не деревенскую длинноногую фигуру, её пышные волосы и думал: "Если её приодеть и подкрасить!" Да, вызвать на дом мастера Мару, пусть прямо при нем делает ей прическу. Пусть сделает из неё гейшу... И вдруг совершенно беспричинно Блинова охватил страх.