Прогулки по Европе - [38]

Дальнейшее происходило с кинематографической скоростью: ведь я послезавтра уже должен был уезжать из Рима. И чуть ли не с каждым следующим делом оказывалось так, что на полчаса позже – и все провалилось бы.

Первая же задача, без которой никакая другая не решается, – добыть итальянских денег – оказалась совсем не простой. Все оставшиеся у меня деньги были в долларах; а чтобы их обменять, нужен паспорт или иное удостоверение личности. И при этом день – Pasquetta: все закрыто. И вот все-таки я нашел такого менялу, который не закрыл свою лавочку и который поверил (или сделал вид, что поверил) моему пламенному рассказу о том, как у меня только что всё украли, – обменял без паспорта.

Бросился искать полицейское отделение – подавать заявление (denuncia): как мне объяснили, без бумаги из полиции ни один дальнейший ход невозможен. Нашел. «Э, – говорят, – это вам нужно в квестуру, via Genova». Нашел и via Genova. Полный зал таких же, как я, – специальный зал для обокраденных иностранцев. Целых четыре полицейских чина безостановочно принимают заявления обокраденных. Но перед этим нужно подробно письменно изложить обстоятельства дела и пойти в очередь к другим чиновникам – лингвистическим. Но если можешь по-итальянски, то вдвое быстрее – прямо к полицейским. Спортивная филологическая задача настолько меня увлекла, что забыл свое горе. С гордостью приношу свое сочинение полицейскому и получаю заслуженную награду – тот расплывается в улыбке: «Ах, вы прекрасно пишете по-итальянски!»; и не интересуется более ничем, кроме моих лексических и стилистических достижений. Беседуем как лучшие друзья. О таких несерьезных вещах, как найти мои документы, уже разговора нет. Зато полицейская бумага о том, что я «укранец» (как некогда написали Гелескулу, у которого украли паспорт), выправляется по высшему разряду и без малейшей задержки.

Бросаюсь на вокзал Termini – фотографироваться в автомате для получения дальнейших бумаг. Не тут-то было: нет подходящей купюры и никто не желает разменивать. Нашел наконец какого-то полунищего старика, который смилостивился надо мной. Но его бумажки оказались такими жеваными, что автомат их выплевывает. Стал их лощить, с десятой попытки удалось обмануть автомат.

Теперь в российское консульство на via Nomentana. Роскошное палаццо в роскошном саду. На звонки никто не отвечает. С тысячного раза вылезает сонная морда сторожа. Видимо, был во мне в тот момент какой-то запал безумия – убедил пропустить. А дальше уже просто неправдоподобное везение: попал на человека, а не на казенную тумбу! Вице-консул Виктор Борисович, вальяжный дипломат, пожурил за неблюдение документа, но распорядился-таки заполнить на мое имя бланк под названием «Свидетельство для возвращения в Российскую Федерацию».

Теперь снова на вокзал: заявить о краже билета. – «Заявление принимаем, но билет не восстанавливаем. Помочь вам можем только тем, что арестуем того, кто придет сдавать ваш билет».

Время казенных действий на сегодня истекло. Купил бытылку отличного Frascati (Fontana Candida), куренка, артишоков и укрылся в номере.

5 апреля, вторник. К 9 часам утра в австрийское консульство – за транзитной визой. Не тут-то было: «Нужен еще билет на поезд и нота от русских».

Немедленно в российское консульство. О чудо из чудес! мой благодетель на месте, и он делает мне ноту.

Стрелой на вокзал – ведь австрийское консульство в 12 часов закроется! Отстоял очередь за новым билетом на Москву; больше уже никаких разговоров о компенсациях – обычная покупка билета за полную цену.

Немедленно обратно к австрийцам – успел до закрытия. Получаю их транзитную визу (только на двое суток!) на свою филькину грамоту – «Свидетельство для возвращения…».

Потом обратно на вокзал – покупать плацкарту (в первый заезд нельзя было тратить и лишней минуты). Получаю плацкарту – на ней обозначено мое прежнее место! То самое место, которое значится теперь у дорожной полиции как украденное! Чем же я теперь отличаюсь от моего вора, которого обещано немедленно арестовать? Начинаю им это объяснять – ни в какую: «Плацкарта выписана, менять не будем. Можете, если хотите, купить еще одну». Подумал и решил: по сравнению со всем остальным это уже мелочь; как-нибудь да обойдется.

Постоял еще в одной очереди, купил снова билет на Флоренцию на завтрашнее утро.

Вечер в гостях у Клаудии. Рассказал всю эпопею. Реакция Клаудии была для меня в высшей степени поучительной: «Обещаю вам, что никому об этом не скажу!»

Швейцария

16 октября 1994. Женева.

Всё еще не проходит удивление: неужели это не обман зрения, не злой розыгрыш, что уже опять среда моего обитания – вот эти чужие улицы, эти французские выкрики рабочих на стройке?

30 октября, воскресенье. С полуночи до 3 часов ночи смотрел (трудно сказать, который раз) «Dolce vita» Феллини – показывают в годовщину его смерти.

13 ноября, воскресенье. Ночью смотрел (второй раз) «L'intervista» Феллини. Изумительно. Опять чувство, которое появляется только от Феллини: болезней нет, старости нет, смерти нет, жестокости нет, реальности нет. Есть только карнавал, добрый беспорядок жизни, мягкость, все во всех чуть-чуть влюблены; и как квинтессенция этого всего – завораживающая легонькая музычка цирка: Нино Рота. Снова слышу легкое риминиевское цоканье в божественно мягком голосе Феллини. Очень хорош и Серджо Рубини, которого Феллини вставил в фильм как символ самого себя молодого (чем-то похож на Гиппиуса).