Прогулка в мир тьмы - [3]

Им-то не все равно, где отдыхать. Та же Наташа Кремнева, моя подружка из параллельного класса, и слушать о таком не захочет. Она, насколько я знаю, собирается в Грецию, целый месяц этим хвасталась. Наташка вообще в последнее время такая – вещи только самые крутые, внешний вид – только безупречно стильный, отдыхать – так на шикарном курорте. И так во всем, кроме разве что учебы.

Таня Незванова – та, наоборот, деревню своей бабушки ни на какую Грецию не променяет. Я уверена, что как только мы получим табеля, она укатит в тот же день и на все лето. И я одна знаю, что на это есть причина – очень-очень уважительная.

И остальные мои друзья наверняка уже решили, где проведут начало каникул. Так что…

Мобильник зазвонил неожиданно.

– Ника! – Голос Лильки Лыскиной, моей лучшей подруги, звучал на фоне какой-то незнакомой мне песни. – Давай к нам! Концерт новый и родителей дома нет!

Забегая вперед, скажу – тренировка в тот день у меня так и не состоялась. Решила отложить до вечера, а засиделась у Лильки почти до ночи.

Дома у Лыскиных хорошо музыку слушать, да и вообще хорошо там жить. Квартира на первом этаже, а через стену у них не соседи, а вечно закрытое ателье, и шум никому не мешает. Так что когда Лыскиных-старших нет дома, мы собираемся у Лильки.

Компашка наша, надо сказать, неразлучна. Тайное общество, закрытый клуб, неформальская тусовка – называйте как хотите. В свое время нас свела вместе любовь к музыке. Все мы любим фолк, хард-рок и много чего еще, всего не перечислишь, но по большей части вкусы совпали. И хорошие книги, разумеется. Это и положило начало нашему тесному дружескому общению. Трое парней, четыре девчонки. Странная компания, а вот – спелись, неразлейвода. Иногда появлялись и другие личности – приходили и уходили, а мы, семеро, оставались.

А потом было много разных событий, в том числе и смертельно опасных, которые сплотили нас еще более. Правда, у нашей дружбы свои нюансы, и не сказать, чтоб в семье было без урода. Но нам всегда есть о чем поговорить, и у каждого найдется хоть один секрет, который знают только члены нашей компашки, и больше никто.

– О, вот и Ника пришла! – раздался возглас за дверью почти сразу после моего звонка, и щелкнул замок. Меня встретили Лилька и три ее любопытные разномастные кошки. Оп-па – не три, а четыре! Этого огромного черно-белого кота с всклокоченной шерстью я прежде не видела. Или это кошка? Что ж, зная Лильку, удивляться не приходится.

А еще – запах ванильной выпечки и чего-то неуловимо приятного. Сколько раз бывала у Лильки, не могу надышаться этим запахом. Я вообще люблю бывать в этом доме. Когда ни приди, тут убрано, светло и уютно, и не проходит ощущение праздника. Еще и угостят всегда чем-то вкусным собственноручного приготовления. Даже как-то не верится, что и здесь бывают проблемы и неприятности, да что там – банальные будни с этим домом никак не вяжутся.

– Привет! – я шагнула через порог. – У тебя, смотрю, кошка новенькая?

– Это кот, разве не видишь?

– Как? У него на лбу не написано.

– Ну, их и по мордочке различить можно, – улыбнулась Лилька, запирая дверь.

Она различит, я не сомневалась. Все, кто знал Лильку и ее любовь к животным, давно сошлись во мнении – она станет замечательным ветеринаром и, по сути, уже им стала. Моя подруга вообще была очень доброй и сердобольной. Все три кошки – то есть теперь уже четыре – были принесены в дом при разных трагических обстоятельствах. А еще было много котят, найденных, вылеченных и пристроенных в добрые руки…

– Ты-то, конечно, различишь, – я погладила новенького, который терся о мои ноги и, оставляя на моих черных штанах многочисленные белые шерстинки, громко и басовито мурлыкал. – Ну и трактор он у тебя!

– Вот как я его назову! – радостно подняла палец Лилька. – А то папа зовет его Слонопотамом…

Мы переглянулись и засмеялись – Лилька беззвучно, а я вслух.

– Тише, тише, – она прижала палец к губам и покосилась на дверь в гостиную. – Не смейся громко. У нас тут день скорби сегодня.

– По какому поводу?

– Ох, горе случилось великое! – Лилька иронично закатила глаза и воздела руки к потолку, а потом хмыкнула: – Сейчас сама увидишь.

Вся компания обнаружилась в гостиной. Несмотря на бойкую песенку какой-то смутно знакомой мне группы, негромко льющуюся из колонок, атмосфера здесь царила такая, будто на столе стоял не помятый торт, от которого расходились по скатерти кремовые следы кошачьих лап, а как минимум гроб.

Ребята вразнобой поздоровались со мной унылыми голосами.

Я переступила через большой полиэтиленовый пакет, зачем-то стоявший в дверях, и огляделась в поисках эпицентра этой вселенской печали. Ну так и есть. Наташа Кремнева сидела на диване с трагической миной на лице, губки сердито поджаты, на ресницах повисла слезинка. Ее обожатель Колька Шаров – в обычной жизни хулиган, но в присутствии Наташки ее верный рыцарь – увивался рядом, пытаясь утешить свою ненаглядную. Но эффект получался обратный. На лицах остальных, когда они поворачивались к Кремневой, было скорбно-сочувствующее выражение.

Так, и что за трагедия века? В последний раз я нечто подобное наблюдала, когда Колька, решив помочь Наташке по дому, прожег утюгом ее брюки.