Програмерзость - [19]

4

Сап-Ата-авеню никогда не спала. Именно туда приходили играть жители окрестного куска пирога Полосы, когда бывали в настроении малость оттянуться. Чистяки и антиобы, граждане и нинлоки, админы, техи и ээ-уланы свободно смешивались между собой, временно оставляя в стороне свои социальные различия, связанные общим желанием погрузиться в сверкающее море современных нравов.

Ищешь малость незаконного развлечения? Попробуй Тексмекссексхекс. Развлечение стимулирующее, но безопасное. Одобрено Минздравом (хотя, возможно, и не «Хорошим Домоводством»). Чувствуешь потребность в скорости? Поуправляй миккинутой «Дисони» — личной индукционной капсулой на 100% безопасной полосе препятствий на скоростях, при которых губы будут шлепать тебя прямо по щекам. В настроении витализировать немного агро? Надень стимкомбез «Караш» и пробегись через любую из многих сотен искусственных сред, уничтожая по пути скверных инопланетян, скверные формы жизни, скверных плотоядных и, за тайный гонорар наличными, свою/своего супругу(а) (требуется пригодный для сканирования снимок 4х6; предпочтительно голографический).

Попробуйте кухню всех семи континентов, от триобриандских трохусов тортеллини до сент-джорджского крильоснова, от пломбира «Мамирауа купурусу» до мочаночавого коктейля «Голубой Гиацинт» (две доли кофеина с плато, три сахара из низин, и нельзя вкусить гуараны, пока не начнешь валиться). Выбирай себе южамериканское барбекю из грызунов: от куи до капибары[20]. Блюда, блюда, блюда, от иных худо, иные для блуда, а малость даже отсюда.

«Кстати, о выпивке, — зашептал со знающим видом на ухо инспектору раздражающе настойчивый подвижный реклам, когда Карденас брел мимо дорожки, идущей от главного бульвара, — пол-литра „ершей“ всего трояк за штуку в счастливую хору[21], проведенную в кафе «У Робусто», третий двор справа, его нельзя не заметить». Молотя одной рукой, он отогнал парящего в воздухе электронного зазывалу. Будь у него такое желание, он мог бы заграммировать свой браслет выдавать частоту, которая предупреждала бы всех таких досаждал держаться от него подальше, идентифицируя инспектора как находящегося при исполнении сотрудника СФП. Однако такая защита позволила бы определенным элементам населения засечь специфическую несущую волну и заметить его присутствие. И потому федералам, предпочитавшим вроде него действовать под покровом сравнительной анонимности, приходилось страдать от того же избытка вездесущей рекламы, что и всем прочим гражданам.

Подобно любому популярному ночному логову, Отвод № 64 так и кишел рекламами. По-прежнему раскаленный воздух пронизывала музыка, состоявшая не сплошь из рекламной какофонии. Карденас поймал себя на том, что насвистывает популярную современную очаровалку. Из шикарного бистро, гордо похвалявшегося своей бирманско-каджунской кухней, выскочила и чуть не налетела на него смеющаяся молодая пара, опьяненная вином и юношеской любовью. Он снисходительно улыбнулся и посторонился, давая парочке пройти. Хихикая, юноша и девушка старались не слишком долго пялиться на превосходящего их возрастом мужчину с яркими глазами и внушительными усами, когда прошли дальше по улице. Инспектор надеялся, что счастливое состояние не покинет их вместе с похмельем.

Как всегда при подобных операциях он слился с толпой, став одним из ничем не примечательных присутствующих среди множества других, требующих внимания. Проделывал он это едва ли не лучше всех в департаменте. Со спрятанным под манжетой рубашки браслетом и без синей фуражки и блейзера, он был последним из ночных гуляк на улице, в котором прохожий опознал бы федерала, не говоря уж про старшего инспектора. Умение растворяться в среде всегда было одной из его способностей. Оно не принадлежало к числу тех, которые запросто измерялись при департаментских тестах на пригодность и мастерство. Тем не менее, начальники и коллеги одинаково высоко ценили этот талант. Да и вообще, многое из того, что мог проделать Карденас, не поддавалось количественной оценке. Это иногда беспокоило дотошных бухгалтеров, но не коллег-полицейских.

Перед салоном «Бледный ряд» ошивалось четверо ребят, надеясь увидеть, как кого-нибудь выкинут вон, чтобы помочь ему подняться. Ну а в процессе оказания помощи, возможно, очистить карманы дезориентированного бледного. Для прочих на улице все выглядело, будто они всего лишь стояли и болтали. Но «прочие» видели их не так, как Карденас. Их нацеленность, позы и даже запах их тел говорили ему, что они намеревались устроить маленькую свалку.

Самым старшим в группе был парнишка лет четырнадцати. Лицо его с обеих сторон обрамляли свернутые в спираль косички, а ермолку украшали древние символы, бросавшие в лицо вызов на древнееврейском. Равно как и вытатуированные арамейские непристойности, покрывавшие большую часть его выставленной напоказ правой руки. Рука эта выглядела не особо внушительной — в четырнадцать-то лет. Но в ней проглядывало обещание дурного расцвета. Подвитованный, решил Карденас. Соискатель, нацелившийся присоединиться к одной из двух-трех организованных ортодоксальных банд нинлоков, кочующих по западной половине Полосы.