Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык - [64]
182//183
Читаю историю Церкви Duchen’a>[401]. Хочется лучше узнать и понять жизнь Церкви из хорошего источника. За лето прочла биографию Эразма[402], книгу об Аполлонии Тианском>[403] и последнюю книгу Ни «О рабстве и свободе человека». Книга эта очень близка, больше чем все другие. Она как бы подводит итоги, доводит до конца все, что им продумано. Книга эта для немногих и, конечно, успеха иметь не будет. Она разоблачает все иллюзии, обнажает всю ложь, на которой построено современное общество, государство, культура...
8 августа
Думаю, что мы неверно представляем себе жизнь святых, думаем, что вся она состоит из каких-то необычайных подвигов, дел, поступков. А мне кажется, что она состоит из обычных дел, часто совсем простых, обыденных, но все они направлены к одной цели, к Богу, и потому из обыкновенных они превращаются в необыкновенные, а иногда и в чудесные.
Начала читать моего самого любимого фр<анцузского> писателя Грина. 2-й том его дневников>[404]. Чувствую в нем что-то себе очень близкое, родное...
Вечер провели с матерью Марией (Скобцова). Говорили между прочим о том, как в сущности скучны и однообразны все выявления зла. Вспомнили «La-bas» Гюисманса[405], черные мессы, ритуальные убийства. Мать Мария говорит: «Ну убили одного, другого, десять... Что же дальше?..»
Наблюдая ее, спрашиваю: какое главное качество в ней? Думаю: простота. Очень редкое.
9 августа
Давно хотела найти девиз, кот<орый> бы соответствовал чему-то во мне. И вот нашла наконец: «Guarda e passa» — Dante>[406].
10 августа
Вот уже 2 недели, как ищем доктора для Ни. Все более известные — en vacance!* Слава Богу, эти дни Ни немного лучше, и сегодня он мог даже поехать в Париж читать доклад для американцев (семинар Эдди).
* На каникулах (фр.).
183//184
Вчера была Е. А. Извольская. Говорили о смерти Charl’я Du Bos>[407]. Еще одним культурным человеком меньше, а вокруг подымается волна варварства. Е<лена> А<лександровна>, между прочим, говорила о встрече с одной девушкой-испанкой, кот<орая> проповедует среди испанской молодежи самые дикие идеи: католичество с инквизицией, монархию в стиле Филиппа и пр. в таком же роде>[408]. Мир погружается все больше в мрак и изуверство.
Вечером П. К. Иванов читал нам главу из своей книги «О святости Лурда». [Очень старомодно, увы!]
21 августа
За это время перебывало у нас много людей. Но большинство из них — это люди, раздавленные тяжелой жизнью, нуждой, болезнью. Лишь немногие кое-как устроились, так, напр<имер>, семья пр<офессора> Франк<а>>[409], Н. Д. Городецкая>[410]...
Ни, несмотря на плохое состояние здоровья, удивил нас сегодня, сказав, что составил план новой книги — нечто вроде философской автобиографии. Его способность работать при всяких условиях (в Москве в 1918 г. под выстрелами из пушек!) удивительна! Это и есть настоящее призвание.
Читаю 2-й том истории Церкви Duchen’a. На темном фоне этой истории лишь отдельные фигуры освещают эту тьму и тем более поражают своей непоколебимой верой и верностью заветам Христа.
Это те, которые побеждают и победят вместе с Христом «врата адовы». Все остальные, хотя бы и назывались христианами, но служат не Христу, а идолам власти, денег и прежде всего — себе!
22 августа
Coup de foudre!* Гитлер заключил пакт о ненападении с СССР! Мое давнишнее предчувствие сбывается, и Россия покрывает себя несмываемым пятном позора. Когда я иногда говорила, что это случится, Ни страшно возмущался, а теперь?
* Удар грома! (фр.).
184//185
Два паука соединили свою паутину, и один из них, конечно, запутается и погибнет в ней. Конечно, Сталин, кот<орый> из боязни войны и революции, кот<орая> снесет ему голову, идет на все, лишь бы уцелеть.
Бедная Россия и то, что от нее еще уцелело!
25 августа
Тревожно-напряженные дни. Была в Париже и поражена спокойствием и дисциплиной французов. Ни суеты, ни болтовни... Выдержка этого народа меня поражает и восхищает.
Ни, видимо, подавлен позором, кот<орым> покрыла себя Россия. Я давно это предвидела и потому не так остро переживаю случившееся. А у него были какие-то иллюзии...
Вечером он читает нам план своей новой книги>[411]. Эта работа помогает ему отвлечься от тягостных впечатлений.
28 ав<густа>
Дни большого напряжения. Но надежда на мир все еще не исчезла... Вчера приехал бедный Леня (Чурилин) проститься. Уехал на фронт. Погода все эти дни чудесная, как редко. Солнечная тишина нежная. Природа как бы хочет сказать людям: что вы делаете! Остановитесь! Посмотрите вокруг! А мир людей полон злобы, ненависти, вражды на фоне этого небесно-голубого неба и ясной тишины...
По вечерам начали читать «Анну Каренину», чтоб немного отвлечься.
30 ав<густа>
Всеобщая мобилизация. Вечером была в Париже. Впечатление жуткое. Тьма, среди кот<орой> движутся толпы. Кое-где синие и красные огоньки, но дома будто исчезли, т. к. все окна плотно закрыты. Когда видишь этот Париж, всегда такой блестящий, яркий, кажется, что снится какой-то кошмарный сон!
