Проект Ворожея - [96]

– Васек, вызывай МЧС-совцев с их приспособами. Надо вытащить нашу улику, – скомандовал я, набирая дежурного эксперта. – И организуй нам владельца гаража, вдруг этот гроб железный убирать придется, и понятых заодно. А сознательный товарищ Македонский тебе поможет, потому как местный.

– А пол-литра? – заныл наш ценный свидетель. – Скоро же десять вечера! Не продадут пол-литры, а?

– Спокойно, Саня! – бодро заверил я страдальца. – Нам всегда продадут. Мы ради тебя прям пойдем на должностное преступление, ага. Но в твоих интересах оказать посильную, а главное – быструю помощь Василию.

– Может, завтра все? – без особой надежды вздохнул мой помощник.

– Да легко, если только ты останешься тут дежурить всю ночь! – огрызнулся я. – Есть такое желание?

– А если мы всех на уши поднимем, а это окажется не то? – возразил Василий, набирая номер. – Вдруг это какой-то хлам?

– Тогда мы скажем, что во всем виноват Александр. Который Македонский.

ГЛАВА 31

В добытом из щели между гаражами свертке оказалось именно то, что я думал. Дорогой кухонный нож из качественной стали с длинным узким лезвием и удобной рукоятью из дерева. Похоже, совершенно новый и использованный лишь единожды – чтобы отправить на тот свет господина Сысоева-старшего. Естественно, что обычный охотничий был бы надежнее, но если все это и правда дело рук мадам Сысоевой, то беременную даму могли и запомнить в специализированном магазине. На самом деле, выбор способа убийства не совсем обычный для женщины. Ладно бы еще в состоянии аффекта, во время скандала или защищаясь, схватила первое, что под руку попалось. Но здесь ведь речь об этом не шла. И не только исходя из обвинений госпожи Влады, конечно. Человек не создает себе алиби, убеждая всех вокруг, что он находится в момент преступления в другом городе, если собирается лишь бурно выяснить отношения, а не поставить последнюю точку в беседе, ткнув под ребра ножом. И тут опять же у меня возникал вопрос. Если не умеешь обращаться с ножом, то убить с двух ударов человека, причем наверняка, не так уж и легко. Тем более таким орудием, как бытовой кухонный нож. Это только в кино как не хрен делать попадают в сердце, и жертва помирает, даже не пикнув. В реальности все сложнее, и для удачного исхода требуется либо везение, либо специфические умения. Если при неточном ударе нож, скажем, наткнется на ребро, то глубоко порезанные пальцы и ладонь самому нападающему просто гарантированы. Я старался припомнить, видел ли на руках истерички повреждения, но без толку. И, в конце концов, пострадавший вряд ли стоит, предоставляя лучшую возможность разобраться в особенностях анатомии, прицелиться и порезать себя максимально эффективно. Такому здоровенному медведю, как убиенный, стоило один раз отмахнуться от этой пигалицы, своей невестки, чтобы вырубить. Само собой, затыкать наугад можно кого угодно, но в деле мы имеем два точных удара: в бедренную артерию и снизу в печень, от которых Сысоев истек кровью в считанные минуты, и даже его криков о помощи никто не услышал! И это вечером, не слишком поздним, на площадке собственной лестницы и при наличии целой компании веселящихся друзей сразу за дверью. Короче, наша беременная дамочка с ангельским личиком предположительно не только прекрасно владеет ножом, но и обладает изрядной степенью хладнокровия, самообладания и ловкости, чтобы дождаться, когда родственничек выйдет покурить, и быстро, без суеты и лишних телодвижений замочить его и уйти, как ни в чем не бывало. И привычки его тоже она должна была знать до мелочей. Возможно, простояла на лестнице не один час, и ни одна зараза ее не заметила или не захотела запомнить, что, опять же, возвращает меня к мыслям о том, какие мы стали чуткие и внимательные. Ну да хрен с ним.

Вручив улику экспертам по всем правилам, я подвез Василия до дому, благо по дороге, и сам, добравшись и быстро приняв душ, рухнул, пользуясь возможностью поспать хоть несколько часов. На секунду промелькнула мысль, каким эпичным скандалом обернется процедура откатывания пальцев у этой дамочки, если даже по поводу простого опроса поднялся такой ор, но я от нее отмахнулся. Будет день, будут и вопли, разберусь, когда все начнет происходить.

– Сделай что-нибудь! Сделай! Ты же можешь! – Родное лицо, которое так давно вижу лишь во сне и издали, украдкой.

Тревога и гнев безжалостно берут за горло, и чувство вины заглядывает в душу, подкрадываясь так близко, что кожу колет его ледяными шипами. Я знаю, помню разумом, что его не должно быть, но удушливому стыду плевать на доводы адекватно мыслящей половины, он их игнорирует, втягивая меня в пространство, где он полноправный властелин.

– Пожалуйста, спаси его, он же твой брат! Твой бра-а-ат! – За мольбой в самых любимых в мире глазах прячутся отчаяние и гнев.

– Я не могу… Так нельзя! – Даже во сне я помню, что прав. Но от этого нисколько не легче.

– Ненавижу тебя! Это ты во всем виноват! – Ярость и презрение вырываются наружу, хлещут меня без всякой жалости, наотмашь, намеренно бьют по самым уязвимым местам, и я просто позволяю шквалу боли течь через себя, потому что противопоставить ей мне нечего. – У меня больше нет детей! Слышишь! Нет! Нет! Как ты мог! Твоя вина! Твоя вина! Ты его убил!