Проект «Украина». Крым в годы смуты, 1917–1921 гг. - [44]

По мнению автора, «если в целом «ленинский план создания единого фронта борьбы с германским вторжением» с тем, чтобы выиграть время, втянуть германские войска в бои и дать им «увязнуть на Украине», строился на реальных расчетах, то в отношении Республики Тавриды он являлся авантюрой»²⁴⁷.

Первоначально органы свежеиспеченной республики действовали в значительной степени стихийно, вразнобой, утопая во множестве мелких дел. Не было четкой структуры власти, налаженных информационных каналов. Судя по всему, Совет Народных Комиссаров Республики Тавриды не имел своего собственного рабочего аппарата – его полностью заменял народный комиссариат внутренних дел, ведавший всей организационной работой по руководству как комиссариатами, так и местными советами. Заседания Совнаркома проходили без соответствующей подготовки. Не на должном уровне была дисциплина самих наркомов и исполнительская дисциплина на местах. Правда, служащие прежних институтов власти, устрашенные как перспективой остаться без средств к существованию, так и вероятностью репрессий, за немногим исключением не стали на путь саботажа.

Советы функционировали в апреле во всех уездах Тавриды, однако их влияние распространялось в основном на русскоязычное население. В большинстве своем тем же крымским татарам или немцам новая власть была чужда и непонятна.

Ревкомы, как параллельная власть, были официально упразднены. Однако продолжал свою деятельность военно-революционный комитет в Севастополе, нет данных о ликвидации ревкомов и создании советов в ряде населенных пунктов Крыма, в Евпатории в апреле функционировал Революционный совет десяти.

Нарком внутренних дел С. П. Новосельский пытался внести порядок в системе нормотворчества местных советов, но те зачастую игнорировали его указания. При этом левые эсеры крайне болезненно воспринимали какое-либо вмешательство в деятельность органов власти на местах, поскольку их программа предусматривала автономию областей, общин и т. п.

29 марта Совнарком Республики Тавриды направил всем советам разъяснение по поводу разделения полномочий между Таврическим ЦИК и СНК: «Центральный Исполнительный Комитет является верховным контролирующим органом Советской власти, перед которым ответственен и которому подотчетен Совет Народных Комиссаров. Центральный Исполнительный Комитет является политическим руководителем всех Советов и организованных в них масс.

Совет Народных Комиссаров ведет всю работу по проведению в жизнь начал и задач социалистического строительства и представляет их себя рабоче-крестьянское Советское правительство Советской Социалистической Республики Тавриды».

При этом некоторые члены СНК одновременно являлись членами Таврического ЦИК. Таким образом, получалось, что они сами себе были подконтрольны и подотчетны.

Развернулась национализация типографий и всей системы распространения прессы. Газеты партий, признанных контрреволюционными, и независимые закрывались. (Некоторые органы небольшевистского направления – меньшевистский «Прибой», эсеровский «Вольный Юг» – продолжали выходить, хотя и с перерывами). 27 марта было создано бюро печати Республики Тавриды, входящее в структуру Совнаркома²⁴⁸. Появился орган, руководивший печатью, отбором информационных материалов, а практически ведавший цензурой.

Однако большевики так и не смогли максимально зажать идеологические скрепы. В советах витийствовали, находя понимание среди населения, меньшевики, эсеры; у самих большевиков не было полного единства: левые боролись с «правыми», сторонниками Брестского мира; рабочие все чаще проявляли недовольство, так как власть оказалась не в состоянии выполнить щедро раздававшиеся обещания, а профсоюзы отстаивали самостоятельность. Стремление к монополизации власти наталкивалось на упорное противодействие крымчан.

По свидетельству Ю. П. Гавена, Таврический ЦИК опирался, прежде всего, на рабочих завода А. А. Анатра – первого в Крыму национализированного (еще 27 декабря (ст. стиля) 1917 года) предприятия. «Рабочие мелких предприятий и верхушки профсоюзов были под доминирующим влиянием меньшевиков…»²⁴⁹. Не мог служить надежной опорой большевикам и Черноморский флот, численность матросов которого после демобилизации резко уменьшилась.

Деятельность учреждений Республики Тавриды была подчинена коренной задаче, провозглашенной в первых декретах советской власти, – преобразованиям в духе казарменного военного коммунизма. Основным экономическим рычагом перехода к коммунизму мыслилась тотальная национализация. В течение февраля – апреля 1918 года в собственность республики перешли: железнодорожный транспорт, торговый флот, многие предприятия, банки, связь, внешняя торговля, леса, крупные имения, имущество церковных и религиозных общин(!), гостиницы, постоялые дворы, меблированные комнаты, театры, кинематографы, музыкальные предприятия, аптеки (вскоре денационализированы), отчасти – типографии. 12 апреля декретом Совнаркома все недра земли и моря: руды, соль, воды, нефтяные источники – объявляются достоянием всего народа и Республики Тавриды.

Неумение управлять, безделье и хищения приводили к развалу налаженного производства, привычного населению быта. Рука об руку с конфискацией шли контрибуции, в том числе и изъятие вкладов населения. В Феодосии в результате такой политики разорились знаменитые табачные предприниматели братья Стамболи, вследствие чего, пишет историк, одного из них парализовало, а второй заболел нервным расстройством. Подобное происходило по всему Крыму.