Проект «Украина». Крым в годы смуты, 1917–1921 гг. - [29]

26 декабря Севастопольский ревком послал телеграмму Национальному правительству, требуя прекратить разоружение, возврата оружия солдатам и создания русско-татарского трибунала для выявления виновных в насилиях. Последовала отповедь Дж. Сейдамета, заявившего, что никакого разоружения не было, а была обычная перевозка оружия из одного склада в другой, что Севастопольский ВРК провоцирует гражданскую войну и что Крымский штаб даст отпор провокаторам.

Офицеров в Евпатории было человек 150, сведенных в дружину¹⁵¹. Вряд ли можно назвать ее контрреволюционной организацией, скорее, это была, на тот момент, организация самозащиты. Ведущую роль в ней играл штабс-капитан Новицкий, как и Выгран, вернувшийся с фронта, лицо частное.

Большой шум вызвало зверское убийство (живым закопан в песок) 13 января 1918 года председателя Евпаторийского совета большевика Д. Л. Караева. Было расстреляно и несколько арестованных красногвардейцев.

14 января к Евпатории подошли два военных корабля Черноморского флота – гидрокрейсер «Румыния» и транспорт «Трувор». На следующий день утром город был подвержен обстрелу орудий «Румынии», затем на берег высадился десант из Севастополя (до 1500 матросов и рабочих севастопольского порта). Впрочем, обстановку в городе уже в значительной степени контролировали местные большевики. 16-го был сформирован ВРК. Матросы арестовали Новицкого, многих офицеров, у станции Сарабуз (ныне Остряково) был взят в плен Выгран. Начались обыски и аресты. Арестовывали не только офицеров, но представителей имущих классов и тех, на кого указывали как на контрреволюционеров.

Евпаторийский рейд стал местом жестоких казней, совершавшихся по март включительно. В. А. Елагин вспоминал, что против диких крайностей террора пытались протестовать Ю. П. Гавен и Н. А. Пожаров (а также сам Елагин, Фирдевс). Однако, по инициативе Ж. А. Миллера, евпаторийских работников – председателя ревкома и комитета РСДРП(б) Н. М. Демышева, его помощника, левого эсера Кебабъянца (так у В. Елагина; согласно архивным источникам – Х. Г. Кебабчианца), а также получивших печальную известность С. П. и А. П. Немичей, плюс моряков и городских маргиналов – город погружается в волны повальных арестов и расправ¹⁵². «…Все арестованные офицеры (всего 46 чел[овек].) со связанными руками были выстроены на борту транспорта, и один из матросов ногой сбрасывал их в море, где они утонули. Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись.

Среди офицеров был мой (Кришевского. – Авт.) товарищ, полковник Сеславин (по другим данным, Константин Павлович Сеславин – подполковник. – Авт.), семья которого тоже стояла на берегу и молила матросов о пощаде. Его пощадили – когда он, будучи сброшен в воду не пошел сразу ко дну и взмолился, чтобы его прикончили, один из матросов выстрелил ему в голову…»¹⁵³.

С июня 1918 года, при правительстве М. А. Сулькевича, Симферопольский окружной суд проводил многомесячное дознание, в ходе которого было установлено, в частности, что некий рыбак Павка с сообщниками-матросами устроил кровавую вакханалию на борту транспорта «Трувор» в ночь с 15 на 16 января. Свидетель показывал: «Ночью производились казни, и когда всех приговоренных выводили на палубу, то сперва связывали веревками руки и ноги, привязывали к ногам тяжести, а затем, перед тем, как убивать, какой-то человек в солдатской куртке, в рыбацких сапогах… («севастопольский рыбак Павка», не идентифицированный и не обнаруженный. – Авт.) кинжалом у жертвы отрезал нос, уши и половой член. Затем жертву пристреливали и бросали в воду»¹⁵⁴.

Историк С. П. Мельгунов со ссылкой на слова очевидца сообщает о происходящем на «Труворе»: «Перед казнью, по распоряжению судебной комиссии, к открытому люку подходили матросы и по фамилии вызывали на палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев (правильно: красногвардейцев. – Авт.) и вели на так называемое «лобное место» (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком виде жертву бросали в воду. После этого палубу смывали водой и таким образом удаляли следы крови. Казни продолжались целую ночь, и на каждую казнь уходило 15–20 минут. Во время казни с палубы в трюм доносились неистовые крики, и для того, чтобы их заглушить, транспорт «Трувор» пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпатории в море»¹⁵⁵.

Находка тела Караева с многочисленными ранами настолько накалила страсти, что 16 января толпа едва не растерзала всех заключенных в местной тюрьме. Затем начались зверские убийства: не только на кораблях, но и на улицах, за городом. «…Двух офицеров сварили в котле машинного отделения, а одного офицера (по данной версии – Новицкого. – Авт.) сожгли, заставив при этом другого, его товарища, смотреть на горящий живой факел, и от этого страшного, мучительного зрелища он сошел с ума.