Проект «Сфинкс» - [6]

— К чему вы клоните, Эрих?

— Знаете, лучше подальше убирать спички от детей, пока они не наделали беды. Огонь должен давать тепло и свет, а не сжигать и уничтожать тех, кто у него греется. Своей неосторожностью мы можем ввергнуть мир в хаос.

— Но детей можно научить обращаться со спичками, — выразил свое мнение Майер. — Или сделать так, чтобы они боялись к ним прикасаться до поры до времени, выработав в них новый стереотип поведения. Покажите ребенку зажженную спичку и скажите, что он ослепнет, если, допустим, будет смотреть на нее. Или же сера может пропитать кожу и отравить его, если он хотя бы прикоснется к спичке. И, поверьте, ребенок больше никогда не возьмет ее в руки, пока не подрастет и осознает, что его обманули ради его же блага.

— Ваш новый стереотип поведения — это страх, — возразил Фогель. — А это, поверьте, не самое лучшее чувство, которое должны испытывать дети при знакомстве с окружающим миром. Страх — не панацея от плохих поступков, а та же боль, которая со временем ожесточает. Лучше уж осторожность и своевременность, чем беспечность и страх.

Профессор Майер прокашлялся в кулак, но ничего не ответил. Это не понравилось Фогелю. Он заметил, что эйфория профессора куда-то улетучилась и сменилась замешательством. Так обычно выглядят люди, которые скрывают свои замыслы и не знают, с чего начать их воплощение.

Майер потер пальцами виски и, вздохнув, сказал:

— Ваши доводы меня не слишком убедили, Эрих. Ну да ладно. Если б так думали наши далекие предки, то мы до сих пор бы носили грузы на плечах, а не пользовались таким прекрасным изобретением как колесо. Человечество оценивает результаты, но не сам процесс. Даже нравственный фактор может привести к безнравственному результату. Но это — тоже прогресс.

Фогель хмыкнул.

В воздухе повисла тишина.

— Я мог бы ознакомиться с вашими последними исследованиями? — неожиданно задал вопрос Майер.

— Нет, — немного резко ответил Фогель. — Документально я ничего не сохранял. Вся информация здесь. — Ученый легонько постучал двумя пальцами возле виска. — Кстати, мне понадобятся еще образцы существа, желательно из его головного мозга. Это ускорит нашу работу.

— Хорошо, Эрих, — согласился профессор. — Правда, сделать такое будет непросто. Я уже пытался просверлить черепную коробку, но структура костной ткани оказалась крепче любой стали. Сверла от трения сгорали и лопались. Хотя… У меня есть одна идея, только она вряд ли понравиться Штольцу.

— Плевать на Штольца — что за идея? — резко спросил доктор.

— Через глазное яблоко или же пасть к мозгу никак не добраться — мешают кости и многорядные клыки. Можно воспользоваться старым и проверенным методом, который применяли древние египтяне при мумифицировании: они вытягивали мозги животных и людей через носовое отверстие. Вот только не знаю, как это объяснить коменданту. Прежде к телу существа я добирался сверху через откидную крышку саркофага, а теперь придется нарушить его целостность, демонтировав одно из боковых стекол, на что он вряд ли согласится.

— Варианты?

Майер пожал плечами.

— Над этим нужно подумать. Ну а пока, действительно, проведем опыты над животными и, если трансформация пойдет ненормально, то понадобится вакцина, способная устранить мутацию. Доложить наверх всегда успеем.

Профессор тяжело вздохнул, усмехнулся:

— Да уж. Наверх… разве что богу.

— Я не Бога имел в виду. Он явно будет не на нашей стороне.

— Я уже два года нахожусь в этом подземелье, Эрих. Так и одичать недолго… Как бы я хотел каждый день видеть солнце, встречать его восход и провожать закат, походить босыми ногами по росистой траве… Я ведь родом из Баварии, Эрих. Вы были когда-нибудь в тех краях? Нет? Это самое прекрасное место на свете! Стоит выйти, втянуть носом воздух, особенно перед летней грозой, и все вокруг тебя оживает.

Майер мечтательно прикрыл глаза.

— Не переживайте, профессор, увидите вы и солнце, и зеленую травку, — успокоил его Фогель. — И пиво с колбасой. Если все сложится удачно, то мое открытие поможет нам вернуться домой. А пока лучше держать язык за зубами и продолжать усердно работать.

— Что вы задумали, Эрих? — не на шутку обеспокоился профессор.

Доктор заговорщицки подмигнул.

— Не тревожьтесь, господин профессор. Вы все узнаете. Всему свое время, — уклончиво ответил он. — Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку и помощь?

Ученый не успел ответить — в этот момент послышался вой сирены, приглушенный толстой бронированной дверью.

* * *

Гюнтер Зуфферт прохаживался около входа в бункер. Периодически подходил к воротам, останавливался и прислушивался. Бесполезное занятие! Даже если б там, внутри, взорвался паровой котел, то здесь это прозвучало бы как хлопок лампочки, не выдержавшей скачка напряжения: шумоизоляция гасила практически все звуки.

Тишина, окружавшая Гюнтера, противно звенела в ушах, действуя на нервы.

Постояв очередной раз возле массивных ворот, он засучил край рукава куртки и посмотрел на циферблат часов. Светящаяся стрелка «Фесты» почти вплотную приблизилась к арабской «десятке», минутная — нетерпеливо поспевала за ней.

— Вот дерьмо! — проворчал Гюнтер и со злостью сплюнул на бетонный пол. Сомнения уступили место раздражению.