Проект Рози - [22]

По дороге домой я возобновил анализ положения Рози и пришел к выводу, что мой порыв был продиктован скорее инстинктом, а не логикой. Многие просят о помощи, находясь в беде посерьезнее, чем у Рози. Существует немало куда более важных, чем поиски чьего-то отца, научных проектов, которые требуют моих мозгов и времени. И, разумеется, в первую очередь мне надо было работать над проектом «Жена». Пора подтолкнуть Джина к активному отбору кандидаток из имеющегося списка — или смягчить не самые важные требования в вопроснике. Последнее я уже проделал с пунктом о запрете алкоголя.

Напрашивалось логическое решение: связаться с Рози и объяснить ей, что проект «Отец» нежизнеспособен. Я набрал ее номер в шесть часов сорок три минуты, как только вернулся с утренней пробежки, и оставил сообщение с просьбой перезвонить. Повесив трубку, я обнаружил, что страшно вспотел, хотя утро было довольно прохладным. Оставалось надеяться на то, что я не подхватил простуду.

Рози перезвонила, когда я читал лекцию. Обычно я отключаю телефон, но на этот раз мне хотелось поскорее со всем этим покончить. Меня угнетала перспектива разговора, в котором мне пришлось бы отказаться от своего предложения. Говорить по телефону в аудитории, битком набитой студентами, было неловко — особенно в микрофон на лацкане пиджака.

Они прекрасно слышали мои реплики.

— Привет, Рози.

— Дон, я просто хотела поблагодарить вас за то, что согласились мне помочь. Я даже не понимала, как меня всё это жрет. Вы знаете кафешку напротив торгового центра — называется «Бариста»? Как насчет того, чтобы встретиться там завтра в два?

Теперь, когда Рози приняла мое предложение о помощи, было бы аморально отзывать его. Да и с технической точки зрения это означало бы нарушение контракта.

— «Бариста», завтра в четырнадцать ноль-ноль, — подтвердил я, хотя и не смог вспомнить свое расписание на завтрашний день. Из-за перегрузки мозга.

— Вы прелесть, — сказала она.

По ее тону можно было догадаться, что она закончила свою часть разговора. Настала моя очередь ответить стандартной любезностью, и самым очевидным представлялось нечто вроде «Вы тоже прелесть». Но даже мне было понятно, что это прозвучит глупо. В конце концов, выгодоприобретателем от меня как прелести — в виде генетической экспертизы — выступала она. По здравом размышлении следовало просто сказать «До свидания» или «До встречи». Беда, однако, состояла в том, что на размышления, тем более здравые, у меня не оставалось времени. И стресс помешал сформулировать верный ответ.

— Вы мне тоже нравитесь.

Аудитория взорвалась аплодисментами.

Студентка в первом ряду сказала: «Клёво». Она улыбалась.

К счастью, я привык к тому, что своими неуклюжими высказываниями частенько забавляю окружающих.

Не сказать, чтобы я сильно расстроился из-за того, что не удалось откреститься от проекта «Отец». В конце концов, один ДНК-тест — сущий пустяк в смысле затрат времени и сил.

Мы встретились в кафе «Бариста» на следующий день в четырнадцать часов семь минут. Нет нужды говорить о том, что задержка произошла из-за Рози. В четырнадцать пятнадцать меня уже ждали в аудитории студенты, пришедшие на лекцию. Я собирался лишь проинструктировать Рози на тему «как собирать образцы ДНК», но она, казалось, была не в состоянии переварить мои инструкции. Оглядываясь назад, признаю, что я, наверное, предложил ей слишком много вариантов и скороговоркой выпалил массу технических подробностей. Имея в запасе всего семь минут на обсуждение проблемы (одну минуту я заложил на то, чтобы добежать до корпуса), мы договорились о том, что проще всего заняться сбором образцов вместе.

* * *

Днем в субботу мы прибыли в резиденцию доктора Имонна Хьюза, предполагаемого отца. Ему заранее позвонила Рози.

Имонн выглядел старше, чем я ожидал, — лет шестьдесят, а ИМТ, по моим прикидкам, составлял двадцать три. Белинда, жена Имонна (возраст — пятьдесят пять, ИМТ двадцать восемь), приготовила нам кофе, как и рассчитывала Рози. Это был чрезвычайно важный момент, поскольку мы решили, что ободок кофейной чашки — идеальный источник слюны. Я устроился рядом с Рози на правах ее друга, Имонн с Белиндой сели напротив — и я поймал себя на том, что никак не могу оторвать взгляд от чашки Имонна.

К счастью, обошлось без досужей болтовни. Имонн был кардиологом, и у нас завязалась интереснейшая дискуссия о генетических маркерах заболеваний сердца. Имонн наконец допил свой кофе, и Рози встала из-за стола, чтобы отнести чашки на кухню. Там она могла бы снять пробу с чашки, и у нас появился бы отличный образец. Когда мы обсуждали этот план, я опасался, что все это может быть против правил этикета. Но Рози заверила меня в том, что знает Имонна и Белинду с детства и ей, как младшей, позволят вымыть чашки.

В кои-то веки мое представление о нормах поведения оказалось более верным. К сожалению.

Как только Рози встала из-за стола, Белинда сказала:

— Оставь, я потом сама все уберу.

— Да нет уж, позволь мне, — ответила Рози и схватила чашку Имонна.

Белинда взяла наши чашки и сказала:

— Ну, хорошо, помоги мне.

Они вместе вышли на кухню. Очевидно, что Рози будет трудно сделать что-нибудь с чашкой Имонна в присутствии Белинды — но я не мог придумать, как отозвать хозяйку с кухни.