Проект «Оверфлоу» - [2]

Я закрываю глаза и сжимаю кулаки. Люди! Что же вы делаете? Зачем вы уничтожаете мир? Зачем плюете в него, зачем насмехаетесь, зачем копаетесь в его внутренностях своими ухмыляющимися холодными циничными пальцами?.. Неужели вы не видите? О, люди… Hо мы исправим. Мы научим вас вежливости и бережливости, мы спасем мир. Потому что теперь у нас есть проект «Оверфлоу». И он уже завершен. Щелчок отключающегося модема был последней точкой, последней нотой, завершающим символом. Обратного пути теперь нет.

Стук в дверь.

— Открыто! — кричу я, отворачиваясь от монитора. Входит она. Кажется, на улице прохладно — лицо у нее покрасневшее, а губы, кажется, чуть бледней, чем обычно. Hо ей так идет даже больше.

— Привет… — тихо говорит она и смотрит мне в глаза.

— Hе ждал?

— Ждал.

Она подходит, наклоняется, от ее лица тянет холодом. Прикосновение губ — как инъекция новокаина в щеку. Волосы едва заметно пахнут яблоками. Я подвигаюсь, чтобы она могла сесть на табуретку. Сидим, молча глядя в окно. В угольно-черной ночи сверкает, как праздничная елка, разноцветными огнями телебашня, мерцают сиреневые звезды фонарей. Молчим.

— Это правда?

Ее голос так тих, что какую-то секунду мне кажется, что это отзвук залетевшего в окно ветерка. Изображаю непонимание. По привычке.

— Я прочитала письмо. Это ведь шутка, да?

Нет, это не шутка. Последний символ пароля уже перебегает, шурша винчестерами, с машины на машину, красные прищуренные глаза во всех уголках мира уже смотрят в мониторы, миллионы пальцев уже танцуют на клавиатурах, создают самую совершенную во Вселенной мелодию.

— Нет, это не шутка.

Темные, как ночь глаза смотрят в упор.

— Я не понимаю… Уничтожение мира, хаос, разруха… Это…

Приникаю лбом к ее плечу, вдыхаю запах волос. Запах яблок.

— Ты не поймешь. Сразу. Это не уничтожение, это спасение.

— Ты сошел с ума… Ведь можно еще остановить…

Она вздрагивает, словно хочет вскочить и что-то сделать. Что? Снять телефонную трубку? Выбежать в парадную? Закричать, высунувшись из окна? Поздно. Как можно остановить, если Антон уже сидит в своей каморке и, не выпуская изо рта папиросы, хищно барабанит по клавишам? Сотни и тысячи других делают сейчас то же самое. Спасают мир.

— Нельзя.

Мы опять молчим. Возможно, именно в этот момент Хосе Карейра запускает свой ключ, а Майкл Новоселич, ожесточенно грызя ногти, совершает последнюю отладку. Он всегда грызет ногти, когда работает, это всем известно. Настена, конечно, постоянно отвлекается, разгуливая по сети и отправляя открытки, зато трудолюбивая и исполнительная Сильвия методично делает свою часть работы, время от времени поправляя сползающие очки. Курт, небрежно развалившись в кресле с бутылкой пива, снисходительно поглядывает на ровные строчки кода, а Николя, старый зануда, монотонно ворчит, смахивая пыль с экрана древнего монитора. Каждый из них сейчас спасает мир, приближает окончание проекта «Оверфлоу». Кажется, она поверила.

— Значит, это конец?.. Ты… — внезапно ее начинает бить дрожь, острые ногти больно впиваются в плечо. Она начинает кричать: — Да ты хоть представляешь? Мать твою! Да ты… ты…

Она захлебывается криком и беззвучно плачет, устроившись у меня на груди. Конечно, я представляю. Закрываю глаза и представляю, как гигантская туша лайнера, отклонившись от траектории, рассекает многоэтажную гостиницу. Представляю, как стартуют из бездонных шахт ракеты с хищными носами, как они несутся, ввинчиваясь в воздух, в заранее определенные точки. Вижу как наяву, как обнуляются счета в банках, взрываются электростанции и замолкают, скорбно потухнув экраном, сверхсекретные, спрятанные глубоко под землю компьютеры. Если напрячься, можно даже представить, как вспыхивают пожары, рушатся финансовые пирамиды, правительства и законы, разлетаются вдребезги компании и телеканалы… Еще как представляю. Она уже не плачет. Обреченно смотрит в экран монитора.

— Значит, этому миру конец?..

— Hе миру, — я качаю головой. — Его оболочке. Настоящий мир только расцветает.

5 января 2002