Проект «Лузер» - [13]
Стогов проснулся рано. Удивился, что голова болит меньше, чем обычно. Сходил всполоснуть лицо в служебный туалет. Заезжать домой переодеться смысла не было. Он просто вышел из двери своего отдела на улицу и долго курил, глядя на льющуюся с небес воду.
(Знаешь, алкоголь… Когда-то ты обещал сделать меня лучше, умнее, красивее и интереснее людям. Но недавно я посмотрел в зеркало… Знаешь, алкоголь… В общем у меня к тебе пара неприятных вопросов.)
Вместе с Осиповым они выпили по омерзительному эспрессо в кафе напротив отдела и на общественном транспорте двинули в сторону лилипутского театра. Майор и парни из следственной бригады уже ждали их перед входом. Закованный в наручники режиссер сидел в служебном автобусе.
— Черт вас возьми! Наконец-то! Сколько можно ждать? Пошли!
Все пожали друг другу руки, толкаясь плечами перед чересчур узкой дверью, протиснулись внутрь, загрохали каблуками по коридору. Майор двумя пальцами оторвал с двери гримерки бумажку с печатью «Не срывать!». Стогов достал из кармана сигареты. Внутри размокшей пачки их оставалось всего несколько штук.
— Где оператор?
— Здесь.
— Готов? Встань вот сюда. Нет, не так. Включай свою балалайку. Меня видно? А его? Давай!
Всем вместе стоять в тесной гримерке было тесно. Маленького поникшего режиссера поставили так, чтобы оператору было удобно снимать. Майор набрал в легкие побольше воздуха, оттарабанил положенное вступление (дата-время-место-я-такой-то-действующий-в-рамках-дела-номер-такой-то-возбужденного-такого-то-числа-по-такой-то-статье…) и задал первый вопрос:
— Расскажите, как все происходило.
Режиссер молчал. Стоял, смотрел в пол и никак не реагировал.
— Что вы молчите?
— Мне нечего сказать.
— Расскажите, где именно вы стояли, когда убивали… э-э-э… как там его звали?
— Мне нечего сказать.
— То есть, вы отрицаете тот очевидный факт, что имеете отношение к исчезновению артиста вашего театра?
— Отрицаю.
— И не хотите признаться, куда именно дели тело?
— Не хочу.
— Тогда…
Слева от оператора что-то с грохотом свалилось на пол. Оператор скосил на звук глаза. Что именно там свалилось, разглядеть не выходило. Видна была только виноватая физиономия Стогова.
Майор махнул оператору рукой:
— Выключай.
Тот послушно выключил камеру и сделал шаг в сторону. У них в отделе все прекрасно знали: когда следственные действия ведет майор, под ногами лучше не вертеться.
— Слушай, что ты вертишься под ногами, гуманитарий? Тебе где сказали стоять? В сторонке? Ну так и стой в сторонке.
— Извините. Я запнулся за вот эту штуку.
— Что это?
— Это шпага. Валяется под ногами, чуть не упал.
Майор смотрел на Стогова в упор, но совсем на него не злился. Почти жалел. Грязные волосы, опухшая физиономия, давно не стиранная куртка. Смысла наказывать его не было никакого. Этот тип сам наказал себя так, что хуже не придумаешь.
Он опустил глаза на шпагу, которую Стогов все еще держал в руках.
— Где ты это взял?
— Странная штука для гримерки артиста, правда? Зачем лилипуту такая здоровенная шпага? Но, знаете, я тут спрашивал у администраторши. Она говорит, что у парня был номер в костюме мушкетера. Вон на столике и ножны от шпаги лежат. Не обращали внимания, товарищ майор? Кстати, ножны к этой шпаге совсем и не подходят.
Стогов сделал шаг к гримерному столику. Там действительно лежали ножны от шпаги. Но совсем маленькие, явно не от того клинка, который Стогов держал в руках.
— На полу комнаты валяется тяжеленная шпага. Это странно. А в кармане пропавшего лежат квитанции из ломбарда. Это тоже странно. На первый взгляд, связи между этими двумя странными фактами никакой и нет. Хотя с другой стороны: в ломбард пропавший сдал не что-нибудь, а шпагу барона Мюнхгаузена. Откуда он у него? Может быть оттуда, что особняк, в котором мы сейчас находимся, двести пятьдесят лет назад принадлежал, знаете кому? А как раз барону Мюнхгаузену и принадлежал. Так что может быть, шпага лежит тут не просто так, а?
Милиционеры молча смотрели за тем, как он шагает по комнате, машет этой своей шпагой и мелет откровенную чушь.
Потом Майор наконец спросил:
— Ты это все к чему?
— Ни к чему. Просто нашел лежащую на полу шпагу и теперь размышляю вслух. Никогда не пробовали? Вот смотрите: на гербе барона был толстый монах и два скрещенных клинка. Помните? Там еще завитушки по краям? Нет? Какой вы, однако, не внимательный. А вот, смотрите: тут на полу тоже есть изображение двух перекрещенных клинков. И завитушки такие же, как на гербе. Может быть, между изображениями есть связь?
Стогов руками сдвинул милиционеров к стене. Майор смотрел себе под ноги: там, на паркете, действительно были выложены два перекрещенных клинка. Хотя может быть и не клинка: паркет был совсем старый, исцарапанный миллионами шагов, отродясь не мытый. Стогов тыкал в пол своей дурацкой шпагой и продолжал кривляться:
— Вот они, видите? Два лезвия, а по середине… что тут у нас посередине? Два кольца, два конца, а по середине какая-то дырочка. Интересно, что будет, если попробовать ткнуть в эту дырочку шпагой, а?
Стогов присел на корточки, обхватил клинок двумя руками и резко, изо всех сил, воткнул лезвие в пол. Усилие, впрочем, было излишним. Часть пола послушно и почти без скрипа тут же отъехала в сторону.
Документальный роман рассказывает историю одной из самых радикальных банд последних десятилетий — скинхедов, которые в нулевых годах наводили ужас на все население России.
Илья Стогов открывает для нас свой Петербург – город удивительных легенд, непризнанных поэтов, отчаянных рок-н-ролльщиков и звезд подпольной культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Каждый раз, когда мне случается приехать в Петербург, я первым делом звоню Илье Стогову. Потому что без него это просто промозглый и гордый чужой город. А c ним Петербург вдруг превращается в какой-то фантастический заповедник былинных героев. Нет больше улиц и набережных со смутно знакомыми названиями – каждый шаг ты ставишь ногу туда, где случилось что-то трагическое или анекдотическое. В общем, нет для меня никакого Петербурга Достоевского, и не надо.Есть Петербург Стогова.»Дмитрий Глуховский.
Герой этой книги живет в пути, как герои Керуака. Дорога — это краеугольный камень его бытия. Каир, Нью-Йорк, Москва, Киев, Пекин, Каракорум, Стамбул, Венеция, Лондон — новые впечатления, новые люди, чужие жизни, история и современность сменяют друг друга в головокружительной пляске. Еще одна страна, еще один город — кажется, вот-вот сложится паззл и ты поймешь что-то важное…
Успех незамысловатой песенки про Марусю Климову, которая должна простить любимого, необъясним. Жизнь и смерть знаменитой бандерши, которая стала популярной благодаря этим куплетам, напоминает голливудский блокбастер — любовь и предательство, взлеты и падения, оглушительный успех и всеобщее порицание… Предлагаем вашему вниманию правдивую историю о Кровавой Мэри, которая стала прототипом персонажа полюбившейся многим песни. Хрупкая женщина держала в кулаке Петроград 20-х годов прошлого столетия, жила неистово, с фантазией, будто каждый день был последним.
Книги, входящие в серию, созданы на основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Сюжеты книг погружают читателя в поиск украденных чертежей, кладов, фальшивомонетчиков и уникальных коней. 1. Георгий и Ольга Арси: Дело о секте скопцов. Исторический детектив Тулину Евграфу Михайловичу в свою бытность сыщиком московской сыскной части пришлось распутать клубок интриг, связанных с похищением секретных чертежей нового оружия на Императорском оружейном заводе в Туле.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Наталья Павлищева – признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров.Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи – сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими палами.Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни.Неугомонный Франческо, племянник богатого патриция Якопо Пацци, задумал выдать сестру Оретту за старого горбатого садовника.От мерзкого «жениха» девушка спряталась в монастыре.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
«У диспетчера метрополитена Симахина были погрызенные ногти. Он обкусывал их так коротко, что даже и назвать ногтями их было сложно. Так, тоненькие, едва заметные полоски на самых кончиках пальцев.В то утро диспетчер пришел на место, как обычно, в пять утра, а в 5:15, согласно строгой должностной инструкции, уже сидел перед мониторами. Мониторов было много, ими была увешена вся стена их диспетчерского пункта: пять в ширину, четыре в высоту. Всего получалось двадцать экранов. На каждом из которых Симахин видел один из узловых пунктов вверенного ему участка метрополитена…».
«Жить ему оставалось три часа. И то если повезет. А если не очень повезет, то два часа сорок минут. Или два пятьдесят. В общем, не очень много.Пол в лифте был грязный. В потолочной панели едва светила единственная лампочка. Кислород заканчивался. Может быть, от этого казалось, что в лифте ужасно жарко. Сзади по спине стекал, щекоча кожу, пот. Ох, не думал он, что жизнь его закончится столь нелепо. Еще даже и нынешним утром не думал…».
«Телефон звонил настойчиво.Он похлопал рукой вокруг подушки, не смог отыскать чертову вибрирующую коробочку и все-таки открыл глаза. В комнате было темно. Телефон трезвонил, лежа на полу, и успел отвибрировать уже почти под кровать. Майор вытащил его оттуда, прижал к уху и сказал:– Але?Чтобы не будить жену, он вышел на кухню. По пути бросил взгляд на висящие в коридоре часы. Рань была несусветная…».
«В комнате явно не хватало освещения. Крашеные в мутное стены, ободранный стол, а у человека, который сидел за столом, на лице было небольшое родимое пятно. Слева на виске: будто кто-то слегка мазнул его кистью, вымазанной фиолетовой краской.– У вас здесь хоть курят?– Вообще-то нет. Но ты кури.Вести протокол досталось, как обычно капитану Осипову. Тот выложил перед собой несколько шариковых ручек, быстро заполнил шапку (дата, время, паспортные данные, адрес по прописке) и приготовился писать дальше…».