Проект Икар. Альфа-тест - [80]

Ладно, хорош рассиживать и предаваться ностальгии. Взгляд перепрыгнул на тренажеры: уж кем — кем, а дистрофиком вы меня не сделаете!

Через полтора часа, с еще влажными после душа волосами, облачившись в спортивный костюм, с неизменным пенопластовым лотком какого — то жаркого «Грибное лукошко», я проковылял к компьютеру. Ну — с, приступим, долги надо отрабатывать.

Настучал название «Термодинамик». Отправил в рот первую ложку горячего хрючева, отхлебнул пива из высокого бокала, пальцы забегали по клавишам: «В условиях, когда южная экспозиция склона хорошо прогревается солнцем, может возникать такое явление, как термодинамик, иногда называемый термическим бризом. Механизм образования…».

Глава 30. Ночные откровения

Вход. Появились ощущения: чувствую тело, пошевелил пальцами ног — ага, сапоги привычно сдавливают стопы. Скрещенные на груди руки вцепились в полы плаща, даже пальцы немного занемели. Щекой чувствую грубую ткань мешка — порядок, лежу в той же позе, как выходил. Слух донес стрекот насекомых, различил поскрип деревьев. Странно, неужели ветер? Ах, да, рядом же море, видимо, ночной бриз. Вот только глаза отказывались предоставлять информацию: что поднимаю веки, что закрываю, — как говорится, хоть глаз выколи.

— Феникс, ты проснулся? — негромкий голос, почти шепот.

Молчу, не двигаюсь, прислушиваюсь.

— Феникс, я слышу твое дыхание. Значит ты вошел в игру.

Ох уж эти пинкертоны, ничего — то от них не скроешь!

— Да не сплю я, Ань, не сплю, — таким же шепотом.

Сел. Ух, ты, оказывается, что — то все — таки видно — сквозь завесу из веток то тут, то там пробиваются звезды.

— Как тут? Тихо?

— Тихо…

— Ну спи тогда, всё, я на посту. Утром будить или сама проснешься?

— Слушай, а можно я с тобой немножко посижу?

— А смысл? Тебе нужно выспаться, завтра топать и топать.

— Ничего, я недолго. А ты мне про полеты расскажешь.

— Хм, дело, конечно, твое. Мы Руса не разбудим?

— Не переживай, у него сон богатырский, — по интонации понимаю, что эльфийка улыбается, — ты, если что, его еще не добудишься.

— Хорошо. Что тебе рассказать?

— Ну… вот скажи, а как высоко можно подняться на дельтаплане?

— На высоту восходящего потока.

— Феникс, — перебила девушка, — ну не будь занудой, ладно? Выключи уже учителя. Я же не лекцию прошу прочитать. Расскажи по — простому.

— По — простому? ¬ Вздохнул. «сложно рассказать просто, просто рассказать сложно», есть такое выражение. — Что ж, попробую попроще. Только поверь, без минутки теории никак, ты уж потерпи.

— Ладно. — интонация… как будто сказку приготовилась слушать.

— Дельтаплан относится к парителям, то есть сам он не поднимается, его поднимает восходящие потоки. Так же, как и парапланы, и планера. Фактически — паритель опускается, но если воздух поднимается быстрее, то относительно земли мы будем подниматься. Сложно?

— Пока нет

— Хорошо. Главная проблема, найти восходящий поток, это же воздух, его не видно. Как это сделать? Видела кучевые облака? Они образуются на вершине такого потока, когда влага, содержащаяся в воздухе, начинает конденсироваться, потому что воздух, поднимаясь, остывает. Вот до подошвы облака и можно подняться, это верхняя граница термических полетов. Мы эту высоту называем базой.

— А как это высоко?

— По — разному, много от чего зависит: давление, влажность, температура. Утром облака обычно низкие, меньше тысячи метров, потом поднимаются. Хотя все равно у нас, в средней полосе, выше двух тысяч мне не встречались.

— Ух ты! Два километра! И ты залетал так высоко?

Мысленно вижу ее восторженные глаза.

— Я и выше поднимался, в Калмыкии. Там база до четырех тысяч бывает, представляешь? Кстати, знаешь какая там температура?

— Где?

— Наверху, под облачностью.

— Ну… наверно холоднее, чем внизу.

— А насколько?

В ответ молчание.

— Ладно, не буду мучать. В обычных условиях воздух охлаждается на шесть с половиной градусов каждую тысячу метров. — подержал паузу, чтоб осознала. — Вот и представь: внизу: плюс тридцать, жарища. А на четырех тысячах? …

Опять пауза. Видимо считает.

— Ух ты… Так холодно?

— Ага. Представь: выходишь на старт, жара, а на тебе термобелье и флиска. Если долго буксировщика ждать, можно тепловой удар схватить.

— Да уж… Ну у вас и спорт.

— Кстати, в Австралии, говорят базы бывают еще выше, но мне, — вздохнул, — уже не узнать.

— Почему? — оживилась.

— Давай не будем… — попытался съехать с темы. — А ты знаешь, каков мировой рекорд высоты на дельтаплане?

— Откуда же мне знать?

— Анжело Д'Арриго в 2006–м году, в Андах, поднялся на 9 тысяч 100 метров.

— Ничего себе! Это же выше Эвереста!

— Хм, Эверест он перелетел в 2004–м, но там было только 9 тысяч ровно.

На некоторое время воцарилось молчание. Потом Анахита протянула в задумчивости:

— Да — а–а… Я бы хотела посмотреть на землю с высоты четыре километра.

— Если честно, в Калмыкии и смотреть — то не на что — степь да степь кругом. В средней полосе и то интереснее: леса, реки, дороги, деревни, поселки. А лучше всего в горах. Мне Альпы очень нравились.

Опять повисла тишина, я ненадолго залип в воспоминаниях. Со вчерашнего дня я все чаще вспоминал свою «летучую» жизнь, видимо, признание разрушило какую — то плотину. Я даже вечером, перед сном, почему — то ясно вспомнил свою последнюю поездку в Альпы. Хотя почему «последнюю»? Вполне может быть что и «крайнюю», на машине же я езжу? А кто мне мешает мотануть куда — нибудь километров так под «дцать», чтоб целый день в дороге, слушать радио или аудиокниги, смотреть, как асфальт стелется под капот, а мимо пролетают столбы, рекламные щиты, тянутся поля — леса — города. Останавливаться в придорожных кафешках, смотреть на несущийся мимо поток машин, жуя какой — нибудь бутерброд… Вот только куда ехать? Я не могу без цели, мне нужно ехать «куда — то», а не просто куда глаза глядят.