Проект Х - [4]

— Типун тебе на язык. Ладно, пошли быстрее.

Вскоре далеко впереди, меж деревьями мы заметили и огонек, ставший нашим путеводным указателем. И куда только делась усталость? Ноги сами несут вперед, ускоряясь с каждым шагом. Под конец мы почти бежали тяжелой после долгого перехода и спотыкающейся на невидимых в темноте бугорках рысью. И вот перед нами усадьба, сходу встретившая нас заливистым собачьим лаем, посветив фонарями (об экономии разом забыли) убедились — перед нами мощные тесовые ворота и высоченный, под два метра забор, нет скорее тын — серьезно здесь люди устраиваются, ничего не скажешь. Я ухватился за потускневшее от времени кованое кольцо калитки и несколько раз крепко стукнул им о толстые доски. Из-за ворот донесся яростный лай. Не слабо, как бы не порвали нас собачки. Потом с той стороны появился свет. Короткий скрип, калитка отворилась, и мы увидели бородатого мужика в сапогах и меховой безрукавке, с керосиновой лампой в руке.

— Здравствуйте, у нас авария случилась, километрах в пяти-семи отсюда, вот шли два часа…

Встретивший нас, ни слова не говоря, посторонился и знаком указал, мол, проходите. Собаки мгновенно замолчавшие, стоило только хозяину приблизиться, обступили нас со всех сторон, блестящие белые клыки и мерцающие в темноте глаза на свирепых кудлатых мордах — здоровенные псины, сильно смахивающие на кавказцев — жутковато. Я заметил, что друзья как по команде выключили фонари и вообще стараются вести себя осторожней. Даже всегда невозмутимый Паша и тот присмирел. Вот так, гуськом мы прошли через темный двор и добрались до дома. Высокое резное крыльцо, потом темноватые сенцы, где без лишних указаний мы скинули с усталых ног ботинки и избавились от сумок-рюкзаков. Переступаем порог и вот, наконец, широкая не ярко освещенная комната.

Сделав пару шагов внутрь, я заметил широкую лавку, стоящую у стены, ненавязчиво приземлился на нее, и только теперь почувствовал, как же устал. Друзья последовали моему примеру.

Если тело отказывалось двигаться, то голова работала, и я с любопытством принялся разглядывать окружающую обстановку. А посмотреть было на что. Почти квадратная комната где-то пять на пять метров. Светло-золотистые стены из обструганных бревен, окна только с одной стороны — узкие, в тяжелых деревянных рамах с капитальным решетчатым плетением. Как раз напротив входа — самый настоящий камин (вот уж чего не ожидаешь увидеть в деревенском доме), над каминной полкой висит ружье — какой-то магазинный болтовик неизвестной марки. Перед камином тяжелое кресло, а на полу настоящая медвежья шкура. Обнаружился и красный угол с тремя иконами и сейчас не горящей лампадой, все это в обрамлении богато расшитого красной нитью рушника-покрова. В комнате также имелся широкий, прямоугольный стол, собранный из настоящего дерева, на массивных, резных ножках. Вдоль стен стояли такие же лавки, как та, на которой мы и уселись, отдыхая. Хозяин, без спешки задул лампу и поставил ее на полку, затем удобно уселся в кресло, стоящее к нам вполоборота. Тактично давая нам время осмотреться и перевести дух, он достал трубку и принялся набивать ее табаком из кисета. Теперь уже настала наша очередь тактично помалкивать, дожидаясь окончания процедуры. Раскурив ее, он начал разговор.

— Значит, вы в аварию попали? Далеко отсюда?

— Да, попали, часа два хода пешком отсюда. — Начал было я отвечать, как меня перебил Бобров.

— У вас есть связь? Вы не знакомы с Романом Солоницыным? Он в ваших краях вроде егерем работает…

— Нет, не знаю такого, да и егерей в округе тоже не встречал. А как получилось, что машину побили?

— Зверь выскочил на дорогу. Я попросту не смог отреагировать…

— Верю, бывает такое. — Пыхнул пару раз клубами ароматного дыма и добавил. — Добре, утро вечера мудренее, есть хотите? — Мы дружно кивнули. — Тогда сейчас стол накрою, перекусите, чем Бог послал и спать. А уж завтра с утра все подробно обсудим. Умывальник во дворе, выйдете — сразу направо — не промахнетесь.

Пока мы, еле ковыляя, приводили себя в сравнительный порядок на столе, как по волшебству возникло блюдо с куском мяса изрядных размеров, полкаравая пшеничного хлеба и кринка с молоком. Мы достали свои ножики, вилки и с неожиданным аппетитом вгрызлись в еду. Я вообще ем быстро, а с голодухи и вовсе… поэтому закончил с едой первым. Сыто отвалившись от стола, ощутил, что глаза сами собой слипаются и неудержимо клонит в сон. И все же отметил нотку недовольства в глазах гостеприимного хозяина и сквозь навалившуюся дремоту проникла мысль — мы же не перекрестились на иконы, ни когда зашли в дом, ни когда за стол сели, вот дурни… стало очень стыдно и неловко, отчего еще больше захотелось забраться на лежанку и уснуть.

— Наелись?

— Да, спасибо большое. — Как всегда вежливо откликнулся Паша.

— Добре, тогда ложитесь спать. — Мужик, пока мы ели, успел расстелить на пристенных лавках тюфяки и одеяла, так что нам осталось лишь вяло расползтись по местам и провалиться в сон.

Утро встретило меня ясным солнышком и птичьими трелями за окном. В голове пусто и легко, лежал, потягиваясь, жмурясь, как сытый, довольный кот, наевшийся сметанки с блинами. Стоп. Какими еще блинами? Принюхался, точно, блины. Вот теперь точно проснулся и разом сел на лавку. Ошалело посмотрел по сторонам — на деревянные стены, камин, половицы, широкий стол с сияющим медным самоваром и разнообразными вкусностями, которые ловко расставляет наш гостеприимный хозяин.