Проект «Амброзия» - [17]

Новые чипы разрабатывались в помощь больным для того, чтобы они могли взять на себя функции сломанного мозга. Операции были дорогими, и чтобы хоть частично перекрыть затраты, их страховали, а после смерти пациента чип изымался, проходил диагностику, и далее был готов к пересадке новому больному. Кусок самого совершенного пластика, смесь нанотехнологий и электроники, это был новый шаг в медицине.

– Привет, Максим, я не отвлекаю? – изображение в Skype несколько раз дернулось.

– Да нет, все нормально, я уже проснулся.

– Извини, забыл, что у тебя еще утро, ты видел мое письмо?

– Да, но ты в этом уверен? – наклонился и стал рассматривать данные с распечатки.

– Я их проверял несколько раз, меня смущают несколько случаев. Помнишь, у тебя был пациент, которому снились пчелы?

– Да, странный случай, я тогда подумал, что он немного того… свихнулся.

– Нет, нет, я провел анализ по всем операциям за последние три года. У нас шесть пациентов живут в Канаде, у них все хорошо, три в США и пятнадцать в Мексике, еще во Франции и Германии, всего двести пятьдесят, но… – тут он сделал остановку. – Но… – он опять остановился, как бы стараясь собраться с мыслями, – но я выявил три случая подобных твоему. В России одна женщина, ей 78 лет, вздумала прыгать с парашютом, а она, как утверждала, боялась самолетов. Другой случай. Мужчина, ему 63 года, начал заниматься моржеванием, но он живет в Саудовской Аравии, как-то не вписывается. И третий случай…

– Это я все понял, – прервал голос на экране компа, – после вживления чипа у них появились настойчивые видения, которые привели к потребности изменить жизнь.

– Да. Но даже не это главное, посмотри по чипам, мы использовали марку SSYU_12896, это стандартный чип при болезни Паркинсона, а в этих трех случая и твоем мы использовали чип SSYP_56253v.

– Стоп! – чуть ли не крикнул собеседник. – Тихо, тихо, если узнают страховщики, они нас сожрут.

– Я не о том. Проверил свои чипы. Женщине, что вздумала прыгать с парашютом, переставили уже использованный раннее чип. И… – на секунду замялся, посмотрел по сторонам, как будто его подслушивали, чуть нагнулся вперед и продолжил. – У кого изъяли чип, как раз и прыгал с парашютом, он был мастером спорта.

– Э…

– А тот, что вздумал плавать в ледяной воде, ему пересадили чип из России, там пациент был ранее моряком.

– Э… – нечленораздельно протянул собеседник.

– Третий, то же самое, часть информации передалось от предыдущего владельца. Я проверил и твоего пациента с пчелами. То же самое, он раньше стоял у пасечника. Ты это понимаешь?

– Э… Стоп, стоп, я уже с этими чипами работаю давно, и больше не было отклонений, все в норме.

– Да, но ты ставил новые чипы, а не старые. В новых ничего нет, они стерильны, а вот те, что уже были использованы, те, что уже стояли у других больных, они каким-то странным образом записали их память или, вернее, даже не память, а что-то сродни эмоциям.

– Не говори чушь, это невозможно, какой-то бред, нет, нет… Нас затаскают по судам, надо прекратить использовать, не надо страховать… Вот черт… Только никому не говори это. Ты понимаешь, чем это грозит?

– А если это правда, если подтвердится? Я просмотрел данные, всего повторно было пересажено 48 чипов данной модификации, надо проверить по остальным 44. Разве это не удивительно.

– Что?!

– Как что? Если они могут записывать память, никому ранее не удавалось и уж тем более передавать воспоминания другому человеку. Это же… Ты понимаешь, это прорыв! Это…

– Молчи, просто дай подумать, – собеседник наклонил голову, он понимал, что это случайность, что и правда нужно проверить остальные случаи, но он также понимал риски, это страховщики, если узнают, то все, крах, суды.

Леса стали не то что бы редкостью, просто это уже не тот лес с непролазными чащами, это ровные границы, как по линейке. Их отрезали, огораживали, стараясь сохранить то немногое, что еще оставалось от этого индустриального мира.

Вельтман покинул город. Что ему теперь там делать, он стар, но проживет еще не один десяток лет, надо подумать о будущем, о своем желании. Жена Имма посчитала его идею безрассудной и категорически отказалась покидать бетонную клетку в небоскребе, который назывался их домом. Он уехал далеко, туда, где даже не знал языка, в Россию, там еще остались места для пасек.

Он был счастливым человеком. Никогда не думал, что будет рад вставать в такую рань и, ежась от сырого тумана, плестись в поле. Через час солнце поднимется, и пчелы загудят, заснуют по своим делам. В деревне его приняли спокойно, мол, мало ли что у старика в голове, пусть возится с ульями. Каким-то странным образом он многое знал, не мог ответить почему, но знал, как ставить улья, как ловить матку, как ставить поилку и вообще, что делать с ними. Он просто сидел и слушал, как те жужжат, садятся ему на колени, ползают, а после улетают.

Вельтман был счастливым человеком. Вытянул руку, чтобы убедиться: пальцы не дрожали, болезнь Паркинсона покинула его. Он мог просто насладиться временем и той странной тишиной, что не присуща городским катакомбам.

Выстрел

…Компьютерная техника. Насколько быстро она соединяет людей, настолько же быстро и разлучает. Тут мы со своими эмоциями бессильны.