Продолжение - [2]
- Однако вы, современники, не оценили Александра Сергеевича должным образом.
Только потом, после роковой дуэли...
- Христа тоже признали потом. Давайте отложим разговор о прошлом. У вас и у меня в голове совсем другое... Хотите, я расскажу вашу историю, как ее представляю?
Кто знает, может, моя версия случившегося с вами, пусть и неверная, подскажет вам правильное решение. Такое бывает.
- Да. Пожалуйста. Буду признателен, - сбивчиво ответил Хромов и с торопливой небрежностью принялся засовывать свои бумаги в портфель.
- Итак, был серый, обычный день, когда вы и ваша спутница по ее просьбе вошли в магазин. Взяв несколько платьев, она скрылась в примерочной, а вы остались один на один с продавщицей, которая еще с порога показалась вам интересной.
Запечатлелись сразу волнистые каштановые волосы, смуглая кожа, эффектное светлое платье, безукоризненно облегающее отточенные формы тела. Но покорили вас, обезоружили окончательно глаза смуглянки - темные, теплые, кроткие, которым вторил мягкий, проникновенный голос. В мгновение ока вы преобразились, потерявшись совершенно. Отвели глаза. В них уже плыли туманные, расплывчатые очертания, круги. Ни мыслить связно, ни говорить - просто хотя бы, незатейливо - вы были не в состоянии. Казалось - а так и было поначалу, - вас стесняло присутствие поблизости вашей дамы. Однако с каждой секундой вы чувствовали, как в вас неудержимо разливается паралич, сковывающий тело, сознание, волю, дыхание.
Из оцепенения вывел голос, голос звал вас, звучал как бы издалека. Идя к примерочной, мимоходом, вскользь вы отметили в глазах смуглянки смущение, неловкость и - так вам почудилось - смятение и какой-то особенный блеск...
Воспоследовавшие затем Спасо-Прилуцкий монастырь с моей могилой, Софийский собор с фресками ХУ11 века, икона Божьей матери Толгской в архиерейских палатах, музей Шаламова и деревянная архитектура не доставили вам и вашей спутнице того удовлетворения, на какое вы рассчитывали, садясь в поезд "Москва-Вологда". Ваша знакомая, опытная, примерно ваших лет женщина, еще в магазине уловила происшедшую с вами перемену, но не подала вида. Путешествие для вас превратилось в пытку. Вы мучились стыдом, сознанием вины перед женщиной, вам близкой дотоле, но ничего не могли поделать с собой - денно и нощно вас преследовал образ той.
Не отступил он в Кириллове и Ферапонтове. Там, среди древних хранилищ духовной истины, органически вписавшихся в окружающую местность, в изумительном мире русской равнинной природы, погруженной в вечный покой, вам приснился необычный сон. Будто вы щуритесь от обилия света. От высоты у вас слегка кружится голова.
Взявшись за руки с любимой, вы летите, не предпринимая к тому никаких усилий. Ее каштановые волосы треплет встречный ветер, на устах блаженствует улыбка, глаза восторженно устремлены вниз. Медленно и величественно проплывают под вами горы, долины, леса, луга, пасущиеся стада, озера, реки, моря, являя вашему ненасытному взору многообразие и единство природных красок, форм, линий. А всю эту зримую гармонию объемлет и завершает нежно-голубое, прозрачное, как шелк, небо, напоминающее купол космической филармонии. Аналогию усиливает тихая, торжественная месса, которая откуда-то накатывается волнами, будто эхо. Душа полнится благоговением, на глаза наворачиваются слезы... По возвращении домой вы делали все, чтобы забыть смуглянку. Но психологические установки и запреты, друзья, женщины, вино только усугубляли состояние раздвоенности, в которое вы впали, которое стало нормой вашего существования. Образ незнакомки беспрестанно требовал внимания, вашего мысленного присутствия там, в Вологде. Раз за разом отдаваясь сладким, трепетным воспоминаниям, вы вновь и вновь переживали праздник молодости, упивались открытием. Оказывается, вы способны еще любить, любить сильнее, чем любили, любить окрыленно и также мистически-углубленно, как когда-то, лавным-давно, в школьные годы. Зародилось и обрело жизнь предчувствие, что вы на этом свете не один. Есть душа, созвучная вашей. Не помогло вам и последнее, проверенное средство. Попытка выразить наболевшее, сокровенное на бумаге окончилась полным провалом. Нужные слова извлекались на поверхность сознания мучительно долго, принужденно, волоком, а состыкованные в предложения, они не передавали даже близко вашего истинного настроения.
Вот почему, дабы не поддаться хандре и отчаянию, вы прибыли сюда повторно.
Вернулись, говоря образно, к камню преткновения.
Хромов распрямил спину, поднял голову. Он был подавлен и вместе с тем изумлен.
На его немой вопрос Батюшков, усмехнувшись, ответил немедленно:
- По сути, я ничего не придумал. Рассказал, опираясь отчасти на собственный опыт, отчасти - на опыт других. А вам, наверное, мнится, что ваша история особенная, самая значительная. Эх, сударь, сударь...
Есть странствиям конец - печалям никогда!
В твоем присутствии страдания и муки.
Я сердцем новые познал.
Они ужаснее разлуки,
Всего ужаснее! Я видел, я читал
В твоем молчании, в прерывном разговоре,
В твоем унылом взоре,
В сей тайной горести потупленных очей,
В сборник грузинского советского писателя Григола Чиковани вошли рассказы, воссоздающие картины далекого прошлого одного из уголков Грузии — Одиши (Мегрелии) в тот период, когда Грузия стонала под пятой турецких захватчиков. Патриотизм, свободолюбие, мужество — вот основные черты, характеризующие героев рассказов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.