Проделки лесовика - [27]
— А если бы ты с больным зубом пришел к зубному врачу и он усадил тебя в свое кресло, и сунул тебе в пасть бормашину?! Что тогда?
— Ой, не знаю! У меня зубы никогда не болели! — сказал Лесовик.
— Не может быть, — засомневался Юрка. — Они же стираются!
— Стираются, но тут же и отрастают.
— А можно их посмотреть? — Юрка похолодел от собственной дерзости.
— А ты всю бороду мне вычистил?
— Почти всю... Вот здесь еще колючки запутались...— Лесовик начал по указанию Юрки маневрировать своей могучей дланью, язык не поворачивается называть ее рукой.— Ниже... Еще ниже... Стоп! Теперь чуть-чуть правее. Стоп! Ну и напутано здесь! Где это ты валялся?
— Не спрашивай, малый! У меня до сих пор голова гудит как барабан. Вчера вечером, видишь ли, я облетал опушку леса в верховьях Ствиги и набрел на чью-то авоську с харчами и выпивкой. Браконьеры там рыбу сетями ловили. Авоську повесили на суку. Я откупорил бутылочку. Очень уж пить захотелось. Ты не представляешь, какую гадость они потребляют! Но я понял это, когда все содержимое бутылки оказалось у меня в брюхе. После этого мне стало очень весело. Где меня только не носило, малый! А проснулся я около болота под Старым Селом, в зарослях череды... Голова трещит! Весь в колючках! Четыре белки все утро трудились, бедные, обирали их. Я позволил им работать по всей моей статуре, кроме бороды. Бороду белкам доверять нельзя. Ой-ой!.. Ты что так дергаешь?!
— Слишком запуталось,— ответил Юрка,— придется клок выдергивать.
— Да ты что, малый! В уме ли?! — вскричал Лесовик, относя Юрку от бороды.
Тогда мальчишка вспомнил о перочинном ноже. Лесовик, увидев раскрытый нож, спросил, что это малый себе вздумал.
— Не бойся,— успокоил Юрка,— больно не будет. Иначе не получится.
— А чего мне бояться-то? Это тебе надо бояться! Еще раз сделаешь мне больно — пеняй на себя! — предупредил Лесовик.
— Ладно, буду осторожен!
Юрка аккуратно обрезал вокруг колючки жесткие нити волос.
— Вот и все. А ты сомневался! — мальчишка спрятал нож.
— А чего мне сомневаться-то? Это тебе надо сомневаться! Но ты, вижу, управился хорошо. Молодец!.. А покажи-ка мне эту штукенцию! — попросил Лесовик.
— Какую штукенцию?
— Ты, малый, не притворяйся, будто не знаешь, о чем речь! Нож покажи!
— Так бы и сказал, нужен, мол, нож... А то «штукенция»!
Юрка достал нож и подал Лесовику. Лесовик оглядел его, ощупал, попробовал, остро ли лезвие.
— Скажи-ка, малый, а много ли ты этим ножом попортил деревьев?
— Нет, только вырезал себе палку. Чтоб защищаться от диких зверей в лесу, — тихо объяснил Юрка.
— Ну, это можно. А сколько своих имен ты вырезал на коре дерева?
— Нет, я не делал этого ни разу!
— Верю, малый. Ты человек еще не испорченный.
— А теперь покажешь зубы? — спросил Юрка, убедившись, что к Лесовику снова вернулось хорошее расположение духа.
— Ну ладно, смотри! — Лесовик поднес ладонь с Юркой к губам и распахнул их так, что челюсти заскрипели. Изо рта торчали огромные пожелтевшие резцы: два сверху и два снизу, как у зайца... Дальше виднелись коренные зубы, с почерневшим дентином.
— Вот это зубы! — ахнул мальчишка.
— Не жалуюсь, малый! Обхожусь без зубодеров!
— А чем же ты питаешься?
— В основном грибами. Самые любимые — поганки, мухоморы, ложные опята. Иногда лакомлюсь ягодами. Словом, летом, когда я зеленый, на голод не жалуюсь. Осенью тоже неплохо, хоть я и рыжею. А вот зимой худо. Зимой питаюсь трутовиками и становлюсь лысым. Бывает, грызу молодые побеги. А когда совсем станет невмоготу, граблю беличьи кладовки, то есть перехожу на орешки.
— А спишь зимой где?
— В берлогах с медведями, разумеется. Вдвоем теплее...
Юрка хотел еще спросить Лесовика, есть ли у него жена, но Лесовик перебил его вопросом:
— Слушай, малыш, а как ты думаешь, где сейчас твой незадачливый отец?
— Где-нибудь ищет меня, где ж ему быть!— грустно ответил Юрка, и его сердце дрогнуло,— об отце он и думать перестал.
— Хочешь встретиться с ним?— вопрос как вопрос, но что-то в тоне Лесовика настораживало.
— Конечно, хочу! — воскликнул Юрка. В его душе забрезжила робкая надежда — вдруг Лесовик пожалеет мальчишку, который так ловко очистил ему бороду.
— Мне ничего не стоит устроить тебе встречу с твоим папашей. Но... с одной стороны, вроде бы и ничего не стоит, а с другой,— это почти невозможно!
— Как так?— спросил Юрка, ничего не понимая.
—А вот так! Не привык я делать добрые дела! Не в моей это натуре! Сделав доброе дело для человека, я изменил бы самому себе!
— А я-то понадеялся...— сказал Юрка, и так ему стало тоскливо, что на глаза навернулись слезы.
— Ну-ну, не вешай нос!— укоризненно сказал Лесовик.— Я устрою вам встречу! Но... сначала я превращу его в скворца! После этого он полетит по лесу в поисках пищи и увидит тебя. Он, конечно, тебя не узнает. Ты будешь для него обыкновенной съедобной козявкой! Ну как? А-ха-ха- ха! О-хо-хо-хо! — Лесовик затрясся в приступе неудержимого смеха.— Ну как тебе нравится моя выдумка? У-х-ху-ху-ху! И-хи-хи-хи! Умереть можно от такого смеха! Правда, я не лишен воображения? А-ха-ха-ха! Папаша-скворец встречает козявку-сына, но не знает, что это сын и — тук его клювом! И нет козявки! А-ха-ха-ха! О-хо-хо-хо!
