Продажная шкура - [164]

Я повернулась к вампирам.

— Мне нужно вернуться в Лас-Вегас и помочь нам протолкнуть ордер на дом.

— Я думал, ваш ордер включает любой необходимый вам дом, — сказал Нечестивец.

— Включает, но мы столкнулись с гребаным заметителем шерифа и судьей, которые не любят ордеров на исполнение. Многие судьи не любят.

— С чего бы они им не нравились? Это всего лишь практически идеальное юридическое оправдание убийства всего, что станет на вашем пути, — сказал Нечестивец.

— Ты говоришь так, словно не одобряешь.

— Это не мое дело, одобрять или не одобрять.

— Хорошо, Истина, ты возьмешь меня в Вегас.

— Я не говорил, что не стану этого делать, — сказал Нечестивец.

— Тогда прекрати брюзжать. Я уже сыта местными по горло.

Его лицо смягчилось.

— Мне очень жаль, Анита, но я вампир, и палачи могут убить меня завтра практически без доказательства преступления, и без суда.

— Эй, по крайней мере, вас, ребята, не могут убить на месте в этой стране; что куда лучше, чем во всем остальном мире.

Нечестивец и Истина стали передо мной, наградив меня зеркальным взглядом, как будто они думали об одном и том же.

— Мы доставим тебя туда, куда тебе нужно. — Сказал Истина.

— Ты не боишься прикасаться ко мне? — Спросила я.

Он покачал головой.

Я изучала это серьезное лицо.

— Разве ты не боишься ardeur?

— Да. — Ответил Нечестивец. — Он не боится тебя, Анита. Мы знаем, что ты говорила то, что думаешь. Бель никогда не попросила бы никого о таком. Ей нравится быть монстром.

Я вздрогнула, и на этот раз не от удовольствия.

— Я почувствовала ее прикосновение. — Я подумала о ее визите во сне. Я была почти уверена, что она не позволила вертигру Виктору сделать что-то со мной во сне, но зато она сделала что-то с ardeur. Распространился ли ardeur на Истину на расстоянии после ее вмешательства? Я не знала, а если бы спросила ее, она бы солгала.

— Кто бы из вас ни взялся за это, отнесите меня к Эдуарду

— Она боится высоты, — сказал Нечестивец.

— Насколько боится? — Спросил Истина.

— Достаточно, — ответил он.

Истина оценивающе посмотрел на меня.

— Мы никогда не уроним тебя.

Я отогнала мысль прочь.

— Это фобия, а не логика. Просто решите, кто меня понесет, прежде чем я потеряю самообладание.

Они засмеялись, и это было все равно, что слушать стерео. Нечестивец сказал:

— Ты можешь потерять все, что угодно, но только не самообладание.

— Приятно так думать, а теперь кто будет пилотом на обратном пути?

— Почему бы тебе не приказать одному из нас? — спросил Истина.

— Потому что я не могу летать, и я не знаю, не устал ли Нечестивец после того, как принес меня сюда, а потом кормил ardeur. Так что я доверяю вам двоим решить, кто полетит.

Нечестивец улыбнулся мне.

— Я едва ли не больше ценю то, что ты доверяешь нам, а не приказываешь, чем секс.

Я пожала плечами.

— Да пожалуйста. Теперь, кто угодно, но мне нужно вернуться в город.

— Я возьму ее, — сказал Истина.

— У меня было больше времени, чтобы восстановиться, — сказал Нечестивец.

— Я возьму ее, — повторил Истина. Братья смотрели друг на друга долгую минуту. Один из тех недоступных моментов, когда можно просто ощутить в воздухе вес невысказанных слов, и вдруг чувствуешь себя вуайеристом в чужой жизни. Я поняла, почему Бернардо сказал что-то подобное раньше об Эдуарде и обо мне. Он был прав.

Наконец, Нечестивец сказал:

— Как хочешь.

— Я понесу, — сказал он.

Опять же, у меня было ощущение, что я слушала стенографию, и что существовали десятки вещей, скрывающиеся за этими несколькими словами, но никому не следовало знать, что вы слышите невысказанные вещи. Это заставляет людей нервничать. Я и так пугала людей достаточно и без своей интуиции.

Истина посмотрел на меня.

— Ты готова?

Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, пытаясь не задрожать, а затем кивнула.

Он сократил расстояние между нами. Он колебался, затем сказал:

— Я должен нести тебя.

Я снова кивнула.

— Я знаю. — Мой голос звучал только чуточку несчастно. Я могла сделать это, черт побери. Это была просто высота и полет, и… Ах, черт, я не хотела этого делать, но мы были слишком далеко для езды на машине, даже если бы она у нас была. Это был самый быстрый способ, и Эдуард задержался из-за меня и так достаточно долго.

Истина взял меня на руки, как будто он собирался идти со мной. Что-то, должно быть, отразилось на моем лице, потому что он сказал:

— Это самый безопасный способ для тебя.

— Просто Нечестивец нес меня по-другому.

Нечестивец сказал:

— Я боялся, что тебе придется начать бороться с голодом. Неся тебя перед собой, у меня было больше возможностей проконтролировать, если бы ты стала… безумной, пока мы летели.

Истина повернулся со мной на руках и спросил:

— Ты сказал голод, не ardeur.

— Первый голод, который к ней пришел, был голодом крови и плоти. Она повернулась к людям, когда попросила меня взять ее куда-нибудь, где для нее не будет соблазна.

Истина посмотрел на меня, и его лицо было пустым и серьезным, что, как я начала понимать, было его маской. Он прятался за ней тогда, когда не хотел, чтобы кто-то знал, о чем он думает.

— Что? — Спросила я.

Он покачал головой.

— Я отнесу тебя к твоим друзьям, но если другой голод растет сильнее, чем ardeur, тебе нужно быть еще более тщательной в питании твердой пищей, и… — Он запнулся.