Продажная история. «Паленые» мифы о России - [42]

Дополнительная Декларация

Все вопросы, которые могут проистекать из передачи территории, должны рассматриваться как дополнительные в пределах компетенции Международной комиссии.

Состав Международной комиссии

Четыре главы правительств, здесь представленные, соглашаются, что Международная комиссия, предусмотренная в соглашении, подписанном ими сегодня, должна состоять из госсекретаря немецкого Министерства иностранных дел, британского, французского и итальянского послов, аккредитованных в Берлине, и представителя, который будет назначен правительством Чехословакии.

Как видите, Словакия в Мюнхенском соглашении вообще не упомянута. Решение же ее парламента 14 марта 1939 года о выходе из состава Чехословакии с последующей оккупаций немцами Чехии и окончательным превращением Словакии в гитлеровского сателлита не было одобрено Англией и Францией. В то же время в Лондоне и Париже продолжали надеяться на грядущее столкновение Германии и СССР, и потому их протесты против действий Берлина оказались вялыми и формальными.

Мог ли Пушков не халтурить и сказать, что «сотни тысяч граждан Польши сражались на российском фронте, входя в состав гитлеровских войск», и, «заключив Мюнхенское соглашение с Гитлером, западные демократии согласились на германскую оккупацию части Чехии»? Наверное, мог бы, но для этого нужно проявить как минимум искренний интерес к сути дела — в данном случае к отстаиванию интересов своей страны. Однако трудно ожидать такового от недавнего члена редколлегий американских журнала Foreign Policy и National Interest, нынешнего члена Лондонского международного института стратегических исследований, который уже без малого четверть века обслуживает всех хозяев Кремля, колеблясь вместе с генеральной линией.

Эдвард Радзинский, >писатель и телеведущий

Вышинский называл признание подсудимого царицей доказательств

Для полуграмотной России, не имевшей привычки к главенству законов, принцип «ведь он же сам сознался» был абсолютно убедительным. Хозяин отлично это понимал — на этом «народном принципе» строились все его открытые процессы. Идеи Хозяина Вышинский научно изложил в своих многочисленных сочинениях. «Признание обвиняемого и есть царица доказательств» — так сформулировал он основной принцип судопроизводства страны социализма.

Прокурор и министр иностранных дел СССР Андрей Вышинский в своих теоретических работах писал с точностью до наоборот:

«С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значении признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами. Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом… Поэтому обвиняемый в уголовном процессе не должен рассматриваться как единственный и самый достоверный источник этой истины. Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно «признательные» объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — еще хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них. Несомненно, следствие может только выиграть, если ему удастся свести объяснения обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства, устранение которого из дела неспособно доказать сколько-нибудь решающего влияния на положение и устойчивость основных установленных следствием фактов и обстоятельств. Это положение, как нам кажется, является одним из важнейших методологических правил, строгое применение которого чрезвычайно облегчает задачи следствия, ускоряет развитие следственных действий и гарантирует следствию значительно больший успех, чем это может быть при отказе от руководства этим правилом».