Продажная история. «Паленые» мифы о России - [13]

(Анатолий Иванов. «Вечный зов».)

Как видите, совпадение дословное, только неизвестный жулик, приписавший фамилию Даллеса к речи Лахновского, немножко сократил текст и убрал из него совсем уж корявый пассаж про Троцкого.

Имелся ли у «Письма Даллеса» хотя бы отдаленный прототип? Да, имелся, хотя сильно сомневаюсь, что Зюганов о нем знает. В газете «Нью-Йорк тайме» за 18 августа 1952 года была опубликована заметка под заголовком «Dulles gives plan to free reg lands». Только речь в ней шла не об Аллене Даллесе, а об его старшем брате Джоне.

На момент публикации Джон Фостер Даллес был советником кандидата в президенты США Дуайта Эйзенхауэра, а после его избрания стал Государственным секретарем. В статье он утверждал, что освобождение народов, находящихся под управлением коммунистических режимов, должно быть достигнуто мирным путем с помощью пассивного сопротивления, отказа от сотрудничества с властями и промышленного саботажа, но о пропаганде «культа секса, насилия, садизма» там не сказано ни слова.

Методы, предложенные Даллесом-старшим, и без его советов использовались как противниками Советского Союза, так и самим СССР. Среди посаженных и расстрелянных в 1930-е годы «вредителей» далеко не все были невинными жертвами, и для коммунистов воюющей с Германией Франции исполком Коминтерна мог запросто 28 сентября 1939 года прислать телеграмму, указывающую, что «позиция национальной обороны недопустима для французских коммунистов в этой войне… Вопрос о фашизме играет сегодня второстепенную роль, первостепенный вопрос — борьба… против режима буржуазной диктатуры во всех ее формах, прежде всего в вашей собственной стране» (Вадим Роговин. «Конец означает начало»). Звучало ничем не хуже предложений Даллеса-старшего и было неукоснительно исполнено, а лидер Французской Коммунистической партии Морис Торез даже доблестно дезертировал из армии.

В последнее время из секты свидетелей Даллеса выделились сторонники председателя Союза кинематографистов РФ Никиты Михалкова, который уже второе десятилетие обрабатывает почтеннейшую публику в точном соответствии с идеями господина Лахновского. Что СССР в «Утомленных солнцем-2», что царская Россия в «Сибирском цирюльнике» выглядят у него одинаково омерзительно, а в «Цирюльнике» еще и воспевается измена долгу ради американской шлюхи. Тем не менее на словах доктрину Лахновского Михалков и его адепты осуждают, а само письмо считают выдержкой не из речи директора ЦРУ, а из директивы Совета национальной безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 года. Отрывки из нее неоднократно цитировались в советской пропагандистской литературе, а полный перевод сделал и выложил в Интернете сотрудник Центрального научно-исследовательского института машиностроения Николай Саква. Есть там и фрагмент, посвященный идеологии:

«После революции большевистским лидерам удалось путем умной и систематической пропаганды внедрить в широкие круги мировой общественности определенные концепции, весьма способствующие их целям, в том числе следующие что Октябрьская революция была народной революцией; что с советский режим был первым настоящим правительством рабочих; что Советская власть определенным образом связана с идеалами либерализма, свободы и экономической безопасности и что она предлагает многообещающую альтернативу национальным режимам, при которых живут другие народы. Таким образом, в умах многих людей установилась связь между русским коммунизмом и общими трудностями, возникающими в окружающем мире из-за влияния урбанизации и индустриализации, или же вследствие колониальных волнений.

Таким образом, московская доктрина стала до некоторой степени внутренней проблемой каждого народа мира. В лице Советской власти западные государственные деятели сталкиваются с чем-то большим, нежели с очередной проблемой международных отношений. Они сталкиваются также с внутренним врагом в своих собственных странах — врагом, целью которого является подрыв и в конце концов разрушение их собственных национальных сообществ.

Уничтожение этого мифа о международном коммунизме представляет собой двойную задачу. Во взаимодействие вовлечены две стороны, поскольку оно осуществляется между Кремлем, с одной стороны, и неудовлетворенными интеллектуалами (именно интеллектуалы, а не «рабочие», составляют ядро коммунизма вне СССР) — с другой. Для решения этой проблемы недостаточно заставить замолчать агитаторов. Гораздо важнее вооружить слушателей против атак такого рода. Есть некая причина, по которой к московской пропаганде так охотно прислушиваются, почему этот миф с такой готовностью воспринимается далеко от границ России. Если бы эти люди слушали не Москву, то нашлось бы что-то еще, столь же экстремистское и столь же ложное, хотя, возможно, менее опасное. То есть задача уничтожения мифа, на котором покоится международный коммунизм, не только подразумевает действия по отношению к лидерам Советского Союза. Она также требует чего-то по отношению к несоветскому миру, и более того, к тому конкретному обществу, частью которого являемся мы сами. Насколько мы сумеем устранить растерянность и непонимание, на почве которых процветают, эти доктрины, насколько мы сможем устранить источники горечи, приводящие людей к иррациональным и утопическим идеям такого рода, настолько мы преуспеем в разрушении зарубежного влияния Москвы».