Продаются Natashi - [41]

Осознав свое положение, она отказалась повиноваться. Она была так красива, и к тому же совсем молоденькая, а потому пользовалась огромным спросом. Но Лариса не собиралась мириться с происходящим, сказав себе что-то вроде: "Ладно, пусть я приехала не за этим, но мне же нужно как-то раздобыть денег, чтобы выбраться отсюда". Она отказывалась работать, и ее постоянно насиловали. Она все время плакала. Через неделю в бордель ворвалась полиция с обыском. Лариса сказала мне, что была счастлива, когда ее арестовали.

Лариса утверждает, что офицер, который ее арестовывал, затем забрал ее из отделения, посадил в патрульную машину и отвез в Иерусалим, где "продал другому сутенеру за пачку долларов".

Она без колебаний рассказала бы в суде о том, что с ней произошло, но полиция, по понятным причинам, не горела желанием ни выслушивать ее, ни проводить полномасштабное расследование. Даже дело заводить не стали. В полиции сказали: раз она поставила условие, что хочет остаться в Израиле, если даст свидетельские показания, значит, она лжет. Почему они так решили? Не знаю. Тем не менее эта история известна мне только с одной стороны, поскольку полиция отказалась со мной объясняться. Ларису в конце концов депортировали, а полицейский, которого она обвиняла в том, что он ее продал, возможно, по-прежнему на службе.

В мае 2001 года Номи Левенкрон, исполненная непреклонной решимости остановить торговлю людьми у себя на родине, стала сенсацией в прессе, направив в Верховный суд Израиля необычную петицию. Она просила приказать полиции выслушать показания четырех ее клиенток и расследовать обвинения, выдвинутые ими против сутенеров.

"Мы заявили, что полиция систематически игнорирует иностранок, находящихся под арестом и располагающих достаточными сведениями, чтобы отправить под суд своих израильских сутенеров", - говорит она.

В петиции Левенкрон также предлагала полиции объяснить свое отношение к проданным женщинам, откровенно допуская, что за ее бездействием стоят "дружеские связи офицеров с владельцами публичных домов и пользование услугами их заведений. Некоторые полицейские приходят в бордели за обслуживанием прямо в форме".

Левенкрон изложила в петиции дело одной из своих клиенток, двадцатичетырехлетней украинки, которую в декабре 2000 года контрабандой доставили в Израиль из Египта через Синайскую пустыню. Ей обещали работу официантки, но вплоть до ареста в марте 2001 года заставляли работать в эскорт-службе в Тель-Авиве.

Ее продали сутенеру за 5 тысяч долларов. Он поместил ее в тель-авивском салоне по адресу: улица Пин-скер, дом 40 (рабочее время: семь дней в неделю с десяти часов утра до пяти часов утра следующего дня), ежедневно выдавая пятнадцать шекелей на сигареты и двадцать на еду. Женщинам, работавшим в апартаментах, не разрешалось выходить без сопровождения. Владельцы, покидая помещение, запирали двери на ключ.

Приведены в петиции и имена хозяев: Давид и Меир, братья. Фамилии их жертва не знала. Пока украинка работала в борделе, "туда то и дело наведывался полицейский в форме, который, как ей показалось, общался с хозяевами по-приятельски. Несколько раз Давид даже хвастливо советовал женщинам не бояться ареста, потому что благодаря его связям в полиции они якобы застрахованы от подобных неприятностей". Так называемая страховка пригодилась в марте 2001 года, когда трех женщин все-таки арестовали, но в тот же день вернули сутенеру.

Правозащитница также ссылается на печальный опыт еще трех девушек - двух молдаванок (восемнадцати и двадцати двух лет) и украинки двадцати одного года. Всех их контрабандой доставили в Израиль по суше из Египта и поместили в бордель в городе Беер-Шева. На протяжении нескольких месяцев их "заставляли принимать в среднем по восемнадцать клиентов в день. Когда они не работали, их запирали в комнате. Среди постоянных клиентов были полицейские, они даже показывали девушкам свои служебные удостоверения". Более того, в полицейском, который их арестовывал, девушки опознали клиента, приходившего к ним два-три дня назад. А тот полицейский, что допрашивал их в отделении и брал отпечатки пальцев, пользовался услугами борделя утром в день ареста.

После депортации женщин расследование их дел заглохло.

Левенкрон не раз поднимала вопрос о посещении полицейскими публичных домов в беседах с начальником полиции и с главой отдела внутренних расследований при Министерстве юстиции. "Ответ был всегда один и тот же: ничего не поделаешь. Пусть такое поведение полицейскому и не к лицу, но преступлением оно не является".

Предосудительные действия даже самого незначительного из чиновников могут иметь драматические последствия. Именно так в Праге, столице Чешской Республики, зародилась одна из наиболее опасных организаций торговли людьми, раскинувшая свои сети до Соединенных Штатов.

Туманным августовским утром 1996 года Майкл Байер, специальный (под два метра ростом!) агент отдела по борьбе с поддельными визами при Бюро дипломатической безопасности Государственного департамента США в Вашингтоне, сел за рабочий стол, включил компьютер и увидел, что ему пришло письмо. Это было срочное донесение офицера службы безопасности из американского посольства в Праге: накануне посольство посетил офицер чешской полиции и поделился сведениями о преступной группе, которая занимается контрабандным ввозом женщин в Соединенные Штаты.