Продаются Natashi - [31]

Более десяти лет албанские контрабандисты ускользают от итальянских пограничников. Чтобы отвязаться от преследования, скафисты используют хитроумный и жестокий прием. Они выбрасывают живой груз за борт. Патрульные бросаются спасать женщин из бушующих волн, а контрабандисты тем временем отходят к относительно безопасному албанскому побережью. Нередки случаи трагического исхода, когда неожиданный шторм опрокидывает лодку и прибой выносит на сушу тела жертв.

Сорокадвухлетний священник в негодовании качает головой: ему не понять, как человек может опуститься до зверской жестокости только ради того, чтобы нажиться на ближнем. Дон Чезаре не любит поучать. Небольшой крест, свисающий под белым воротничком, - единственный знак его призвания. Ветеран миссий в Бразилии, Руанде и на Мадагаскаре ведет себя сдержанно. Он никогда не навязывает религию спасенным женщинам.

В середине 1990-х, вернувшись в родную провинцию Апулия, он своими глазами видел, как утлые лодчонки ежедневно выбрасывают на берег человеческий груз - поток беженцев из опустошенной войной Югославии и соседних стран. В 1995 году на территории бывшего детского летнего лагеря он основал Regina Pacis и широко открыл двери бедным и обездоленным.

Четыре года спустя в Косово, Боснию и Герцеговину прибыли десятки тысяч миротворцев ООН, и массовый исход жителей прекратился. Однако священник стал замечать нелицеприятные изменения в составе человеческого груза, тайно вывозимого на итальянскую землю: тысячи молодых, привлекательных женщин из Молдовы, Румынии, России и с Украины. Узнав, зачем они здесь, он был потрясен и тут же решил помочь. Обнеся стеной одно крыло поместья, он вознамерился дать им еще один шанс. По собственным подсчетам дона Чезаре, за последние десять лет он спас от когтей албанских секс-дилеров более тысячи женщин. Большинство из них пересекли Адриатику после тяжелого марш-броска через Балканы, пройдя через сербские дрессировочные полигоны, где их готовили к отправке на Запад. В лодки они сели уже не девочками. Их как следует закалили для панели.

Здесь, в безопасном пристанище Regina Pacis, они выглядят как хрупкие перепуганные дети. Счастье осталось для них в далеком прошлом. Их невинность поругана, их бледные, мрачные лица несут на себе печать невообразимого страдания и унижения. Тем не менее при виде дона Чезаре они всегда находят силы улыбнуться. Для них он спаситель. Они же для него - героини. Их заставили опуститься на самое дно, и все же им хватило смелости бежать, ускользнуть от своих тюремщиков. Испытав муки ада, они упорно пытаются возродиться к жизни. Особую нежность испытывает священник к женщинам, не побоявшимся родить детей, зачатых в проституции и насилии. Более трех дюжин младенцев появились на свет в Regina Pacis. Несколько мальчиков при крещении получили имя Чезаре, а одну девочку-молдаванку назвали Чезариа.

Дон Чезаре выслушал печальную повесть каждой женщины, переступившей порог Regina Pacis, всех до единой. Он знает и понимает их обстоятельства, он и мысли не допускает, что кто-то из них мог пойти на панель по своей воле. "Как правило, они уезжают из дома, ни о чем не догадываясь, - говорит он. - Некоторые знают, но знать вовсе не значит - хотеть".

Дон Чезаре приглашает меня прогуляться по территории. Когда мы заходим к женщинам, они приветствуют священника с теплотой и обожанием. У него для каждой находится доброе слово, сочувственный вздох. Он не торопится, его терпение кажется бесконечным.

Стоя в дверях, одна женщина рыдает в платок. Священник неторопливо подходит к ней и спрашивает, в чем дело. Она говорит, что скучает по дому, но возвращаться так стыдно; она уверена, что семья и друзья станут сторониться ее и бранить шлюхой. Взяв ее за руку, дон Чезаре отвечает, что для исцеления нужно время, и, пока она не будет готова вернуться к родным, ее дом здесь.

Все обитательницы Regina Pacis прошли через сотни кошмаров. Они жмутся друг к другу, ища поддержки. Переговариваются шепотом, украдкой. Вскакивают при неожиданных звуках и со страхом глядят на чужаков. Но большую часть времени они просто сидят молча, погруженные в собственные мысли.

Дон Чезаре знакомит меня с Ириной, румынкой двадцати одного года с волосами цвета воронова крыла. Она живет здесь уже почти год и собирается возвращаться к семье в Бухарест. Бегло говорит на итальянском, молдавском и украинском языках. Волосы до плеч, мертвенно-бледная кожа. Непроницаемый взгляд зеленых глаз. Выражение лица жесткое и недоверчивое. Но ведет она себя вежливо и тактично - просит меня подождать на улице возле бунгало, где она живет с пятью соседками, пока они сварят свежий кофе.

С нами садятся за стол еще две девушки - черноволосая семнадцатилетняя молдаванка Стефа и красавица Леся, девятнадцатилетняя украинка. Ирина разливает по чашкам кофе. Леся начинает рассказывать свою историю, но ее тотчас захлестывают эмоции. Она хватает сигарету и судорожно качает головой: нет, она не может продолжать. Ирина поворачивается к Стефе.

Взяв девушку за руку, Ирина спрашивает, что с ней случилось. Стефа делает маленький глоток и пристально смотрит в стол. В ее глазах глубокая печаль, голос дрожит.