Продаются Natashi - [12]

Большой плакат над входом чествует американцев: "Спасибо армии Соединенных Штатов за поддержку". Рынок, который в шутку часто называют боснийским

Уолл-Мартом, был построен в 1996 году после гражданской войны на Балканах по инициативе одного американского генерала. Он задумывался как место, где хорваты, сербы и боснийцы смогут, отложив на время этническое и религиозное соперничество, объединиться ради свободной торговли. В дневное время Аризона выглядит худо-бедно удавшимся экспериментом. Но после захода солнца коммерческая деятельность приобретает зловещий оттенок.

Во мраке ночи на смену бейсболкам и обуви приходят роскошные автомобили и внедорожники, угнанные с европейских улиц, не говоря уж об оружии, запрещенных наркотиках и блоках сигарет прямо с грузовиков. Но самым ценным считается живой товар - женщины и девушки, вывезенные из Восточной Европы.

Мара Радованович, вице-президент местного женского объединения "Лара" в близлежащем боснийском городе Бижелина, при упоминании рынка Аризона сокрушенно качает головой. "Торговцы приезжают туда покупать девушек. Им приказывают снять всю одежду и стоять у дороги голыми. Их выставляют на продажу, как скот". Радованович говорит, что женщин продают также на "аукционах секс-рабов" в ночных клубах вроде Acapulko и Las Vegas, выросших прямо на территории рынка. "Обнаженные девушки выходят на сцену с номерами на руках. Мужчины ходят между ними, трогают их тела, проверяют кожу и даже заглядывают в рот, прежде чем предложить цену". После продажи женщин содержат в рабских условиях, принуждая работать в барах и борделях по всему региону. "У них забирают личные документы и не разрешают выходить без охранника. Денег им не платят совсем, а хозяева ночных клубов часто заставляют их заниматься сексом, не предохраняясь. В результате каждую неделю в больнице Бижелины делается как минимум один аборт".

В окрестных деревнях образовались "товарные склады". В подвалах, погребах и на чердаках заперты сотни женщин, ожидающих отправки на аукцион. "Большинство - молодые, наивные девушки из сельских районов, надеющиеся найти работу за границей, - говорит Радованович. - Какого рода работу им придется выполнять, они осознают, только угодив на рынок Аризона или в Сербию. Но уже слишком поздно, и у них мало шансов на спасение".

Женщин продают в многочисленные бордели и бары, уродующие ландшафт Боснии и Герцеговины. Следует отметить, что, помимо местных жителей, они обслуживают несметное количество иностранцев из международных миротворческих подразделений. Те, на кого никто не позарился на аукционе, остаются в Аризоне ублажать покупателей и полицейских в клубах рынка.

В конце 2001 года группа Радованович пригласила местную полицию обсудить меры по искоренению торговли людьми. Двух офицеров-мужчин прижали к стенке за считаные минуты. Их со всех сторон окружили решительные женщины - волонтеры локальных и региональных неправительственных организаций - и резко потребовали объяснений по поводу бездействия полиции на фоне беспредела, творящегося практически в каждом городке области. Офицеры неловко оправдывались, ссылаясь на противоречивые законы и инструкции, относящиеся к разным юрисдикциям. Но Радованович была неумолима. Она открыто обвинила полицию в коррупции и соучастии в преступлениях, особенно напирая на то, что стрип-бар, пользующийся дурной репутацией прибежища незаконно вывезенных девушек, безнаказанно работает прямо напротив полицейского отделения в Бижелине. Офицеры морщились, но не отступали от сценария.

Вечером один студент юридического факультета повел меня в этот бар. В тускло освещенном, прокуренном помещении стоял запах пота и дешевого пива. Диско-музыка трещала из двух динамиков на эстраде, где в такт стучащему ритму неуклюже двигалась обнаженная девочка-подросток. Танцуя, она смотрелась в высокое зеркало на краю сцены. Стриптизерша выглядела неловкой и застенчивой. Казалось, будто она погружена в транс и видит в зеркале незнакомку, укравшую ее тело.

Коренастый вышибала проводил нас к кабинке в дальнем углу. Краем глаза я заметил, как владелец - коротко стриженный слизняк в черной кожаной куртке -махнул рукой двум девицам, сидевшим у стойки. Они вскочили и поспешили к нашему столику. "Что вам угодно?" - спросила по-украински бледная шатенка с короткой стрижкой.

"Два пива", - сказал я на том же языке, осознав секунду спустя, что допустил ошибку.

Девушка окинула меня изумленным взглядом и направилась к бару, украдкой обменявшись несколькими словами с владельцем. Тот достал сотовый телефон и набрал какой-то номер.

"Похоже, нам лучше поскорей допить пиво и убираться отсюда", - шепнул я своему спутнику. Он нервно кивнул.

Тут на сцену вышла другая исполнительница. Она страдала ожирением и, очевидно, выступала на потеху зрителям. Держась за латунный шест, она подпрыгивала под музыку, а мужчины в первом ряду свистели и смеялись. Пока она отплясывала вокруг шеста, из-за кулис появилась предыдущая танцовщица в бежевом неглиже. Хозяин позвал ее в полутемный угол, где за бутылкой дешевого красного вина сутулился толстяк средних лет. Как только она села рядом, он принялся ощупывать ее грудь. Пока он тешился, девушка держала глаза закрытыми, словно молясь про себя. Вскоре они удалились в комнату за баром.