Продавец воздуха. Властелин мира. Изобретения профессора Вагнера - [21]

В эту минуту мне казалось, что я имею дело с помешанным.

– Вы хотите погубить человечество? – спросил я.

– Мне просто нет никакого дела до человечества. Оно само идет к гибели. В конце концов наша планета не вечна. Она обречена на гибель не мною. А произойдет это раньше или позже – не все ли равно.

– Далеко не все равно. Человечество еще может жить миллионы лет. Наш земной шар еще очень молод. Он гораздо моложе Марса.

– Вы можете поручиться, что человечество проживет еще миллионы лет? Довольно налететь какой-нибудь шальной комете, и ваш земной шар скоропостижно скончается.

– Вероятность этого ничтожна.

– С вашей близорукой точки зрения земного червя. Астрономы говорят иное. Огромные вспышки наблюдаются ими во всех углах мировой бездны. И если брать космические масштабы, то в одной только нашей, так называемой галактической системе, в маленьком переулочке Вселенной, именуемом Млечным Путем, столкновения происходят, вероятно, не реже, чем столкновения автомобилей на улицах большого города.

– Да, но для нас, червей Земли, интервалы между этими катастрофами равны миллионам лет… И с какой целью вы хотите погубить человечество?

– Я уже сказал вам, что мне нет дела до человечества. Я не хочу губить, но не желаю и отказываться от своих целей ради спасения человечества.

– Каких целей?

Мистер Бэйли не ответил.

Мы шли вдоль изумительного голубого озера. Едва заметный пар поднимался над ним. Несмотря на все предосторожности, жидкий воздух все же немного испарялся. Действие теплоты земного шара и солнца сказывалось даже сквозь все изоляционные преграды.

В стене грота виднелась черная дверь.

– Войдем сюда, – сказал мистер Бэйли. Он открыл дверь, мы спустились по отлогому коридору и вошли в другую пещеру. Она была гораздо меньше. Здесь не было голубого озера. Это был какой-то склад. Вернее, целый городок, где вместо домов стояли огромные шкафы из того же черного глянцевого материала. «Улицы» были расположены с прямолинейностью плана американских городов. Бэйли открыл дверцы одного из шкафов и, выдвинув при помощи механизма ящик, показал содержимое: там лежали блестящие шарики величиною с грецкий орех. Я с интересом ждал объяснений.

– Вам должно быть известно, – начал Бэйли, – что один литр воды при обыкновенной температуре поглощает до семисот литров газа аммиака, а при нуле градусов количество поглощаемого аммиака увеличивается до тысячи сорока литров, причем объем воды почти не увеличивается.

Я кивнул головой и ответил:

– Газ размещается в промежутках между частицами воды.

– Вот именно. Промежутки между молекулами газа по отношению к величине самих молекул громадны. Расположение молекул может быть уподоблено расположению планет в Солнечной системе – они отстоят друг от друга на громадных, сравнительно с их размерами, расстояниях. Если вы читали Фламмариона, то помните, что он говорит о кометах. Комету, состоящую из разреженных газов и занимающую пространство в сотни тысяч кубических километров, можно было бы вместить в наперсток, уплотнив эти газы… Так вот, такие «наперстки» перед вами. Хитроумному Энгельбректу удалось превратить жидкий воздух в чрезвычайно плотное тело. В одном этом ящике заключено воздуха больше, чем в огромном озере из жидкого воздуха. Попробуйте взять один из этих шариков!

Я протянул руку и попытался вынуть шарик, но не мог этого сделать.

– Они все сплавлены вместе, – ответил я. Бэйли рассмеялся.

– Сколько весит один кубический метр обыкновенного комнатного воздуха? – спросил он меня.

– Около килограмма.

– Килограмм с четвертью. А в этом шарике заключен один кубический километр воздуха. Не всякая лошадь свезет воз, нагруженный одним таким шариком.

Я был поражен, и мое изумление доставило мистеру Бэйли большое удовольствие.

– Да, – повторил он, – Энгельбрект стоит тех денег, которые я плачу ему. Теперь вы поверите, что переработать все воздушное сырье не такая уж невозможная вещь. Представляю, какой поднимется в мире переполох, когда люди начнут задыхаться!

И, протянув руку к сверкающим шарикам, мистер Бэйли сказал с пафосом:

– Отсюда я могу править миром!

Меня поразило, что он, сам того не зная, почти буквально повторил слова пушкинского «Скупого рыцаря».

– «Что не подвластно мне?» – продекламировал я вслух.

И продолжал:

…Как некий демон,

Отселе править миром я могу;

Лишь захочу – воздвигнутся чертоги…

…Мне все послушно, я же – ничему;

Я выше всех желаний; я спокоен;

Я знаю мощь мою: с меня довольно сего сознанья…

– Это вы хорошо сказали, – ответил Бэйли, внимательно выслушав меня. – Я не знал, что вы поэт.

– Это не я сказал, а Пушкин.

– Все равно. Хорошо сказано. Пушкин? Помню. Он подражал нашему Байрону и нашему Вальтеру Скотту. Но конец нехорош. Мне мало одного сознанья власти. Я капиталист, коммерсант. Мертвый капитал – это не капитал. Я должен торговать, и я торгую… Торговец воздухом!.. Ха-ха-ха! Кто бы мог подумать?

– С кем же вы торгуете? – спросил я.

– А с кем я должен торговать? – с неожиданным раздражением воскликнул мистер Бэйли. – Не с вашими ли наркомторгами?

– Значит, с заграницей? Не скажу, чтобы эта торговля была законной. Вы обосновались на нашей, советской территории…